Игорь Дьяков - Под крылом Жириновского

Символом положения русских в России стал скандал на открытии Первой Государственной Думы в апреле 1906 года, когда из адреса на Высочайшее Имя депутаты исключили словосочетание «русский народ» – «чтобы не задеть другие национальности». Как это похоже на толерантную атмосферу нынешней Госдумы, в которой, кажется, слово «русский» находится под запретом, а законопроекты, выдвигаемые ЛДПР по проблемам русского народа, попросту игнорируются.

Тот же Александр I ввел бесплатное школьное обязательное образование для еврейских детей за государственный счет, вследствие чего все еврейские дети были грамотными, и именно они ко второй половине XIX века стали студентами университетов и составили русскую интеллигенцию и народников-революционеров, из среды которых и вышли убийцы Царя-Освободителя, отца восьмерых детей, кстати. Как известно, он был убит 1 марта 1881 года, в день, когда собирался подписать Конституцию. Время показало, что таким образом внешние враги России, и в первую очередь Англия, «корректировали» политику империи.

А принцип, на котором веками создавалась Россия, кто-то хорошо сформулировал таким образом: «Россия создавалась не для русских, а посредством русских», которые всегда были нужны России лишь в качестве безликого этнического ресурса, причем гораздо менее ценного, чем лес, уголь, руда, нефть или газ».

Жестко, но, к сожалению, справедливо.

Но реальность еще более страшна.

У Маркса есть фраза: «Пол-Европы вскормлено молоком славянских женщин». Отсюда возникает естественный и большой вопрос. Известно: чтобы кормить грудью, женщина должна родить своего ребенка. Таким образом, уже во времена Карла Маркса другая пол-Европы должна была быть славянской. Но, поскольку этого нет, возникает большой и неприятный кое для кого вопрос: что же случилось с этой пол-Европой славянских младенцев, в связи с появлением которых на свет, у их матерей появлялась способность кормить грудью?

И, тем не менее, нерусский взгляд на русскую историю, который видит в ней только эскалацию «несвободы», не дает возможности понять ее.

Самый яркий пример – отношения к Ивану Грозному.

Антирусская пропаганда умышленно деформирует реальный образ русского царя, стремясь показать его извергом и жесточайшим деспотом и мракобесом. Но давайте посмотрим не на пропаганду, а на реальные факты.

При Иване Грозном было казнено всего около 4 тысяч человек. Много ли это?

В том же родном для Грозного шестнадцатом веке инквизиция осудила на смерть всех жителей Нидерландов. В результате было казнено 25 тысяч человек.

В Германии при Карле V было казнено около 100 тысяч человек.

В Англии при Генрихе VIII за 14 лет было повешено 72 тысячи человек.

В Англии с 1558 по 1603 год при Елизавете казнили 89 тысяч человек. Варфоломеевская ночь во Франции унесла жизни 20 тысяч протестантов-гугенотов. За это (за так называемую христианскую любовь к ближнему) римский папа наградил отличившихся убийц специальной медалью.

На всем этом реальном фоне Иван Грозный уж никак не выделялся особой жестокостью. Напротив, его можно назвать самым либеральным правителем своего времени.

Сегодня идет очередная волна «десталинизации». Как всегда, она имеет две цели.

Первая: сокрыть самый страшный террор лютых ленинско-троцкистско-свердловских 1917 – 1923 годов, с которыми не могут сравниться все последующие годы избиения россиян за период строительства социализма-коммунизма в СССР. Ярче всего это можно продемонстрировать знаменитой ленинской фразой: «…Если нам придется уничтожить 90% населения, оставшихся 10% нам хватит, чтобы построить коммунизм».

И вторая: отвлечь внимания от преступлений нынешней власти.

А для того чтобы «не будить спящую собаку» – самосознание русского народа, ему «бросают кость» – лубочную историю, которой сегодняшнего рабу позволяют гордиться.

Начало этому положил масон Карамзин, который давал свою «Историю» на рецензию немчуре Шлецеру – одному из тех, кто прочистил все российские архивы, практически не владея русским языком: из тех, против кого боролись Татищев и Ломоносов, чьи исторические труды почти все были «утрачены» еще в XVIII веке.

Лакировке подверглись и представления о быте русского крестьянина середины XIX века. (Нынешняя умильность СМИ – продолжение процесса.)

У всех, кто делал лубочную официальную историю Руси, была преднамеренная попытка ввести в заблуждение русский народ относительно своего прошлого. И мы ошибаемся, перенося уровень жизни начала ХХ века на 1000 лет назад, – это ошибка видения древности в современных понятиях. Лакировщики прошлого разве только что электричество и автомобили не перенесли на 1000 лет назад. Дело в том, что такие обиходные в начале ХХ века для народа артефакты, как железные вещи, одежда из ткани, стали доступны для русских крестьян только в конце XIX века с развитием промышленности. У русских крестьян не было гвоздей, не было топоров, пил и кос. Железные предметы были только импортные, стоили очень дорого, были только у князей, позднее дворян и являлись источником силы власти. Это как сейчас обладание огнестрельным оружием дает преобладание, но для простых людей оно запрещено. Поныне культивируется представление, что если какие-то предметы в прошлом существовали, то они были доступны всему населению.

Это не так. Это как сейчас полагать, что у всех должно быть, скажем, лазерное оружие. Железо, ткани и средства добывания огня тогда на Руси были доступны только князьям. 1000 лет железные предметы крестьянам были недоступны. Ткани тоже были недоступны, а только шкуры. Кирпича не было, цемента тоже. Огонь был только открытый. Того, чем зажигать огонь, тоже не было: огниво находилось в господских руках, спички появились к середине XIX века.

То, что где-то могут отрыть ржавый кусок железа в форме меча или топора, предположительно XV века, не означает, что этот предмет принадлежал простому народу.

Помещик барон Карл Врангель-Рокассовский описывает, что русские крестьяне еще в средине XIX века жили не в избах, а в чем-то типа сараев, в хлевах, вместе со своим домашним скотом ели и оправлялись, и отапливались «по-черному». И когда его отец, не смирившись с таким положением своих крестьян, построил им новую деревню, в которой были избы и хлева отдельно во дворе, то через некоторое время, приехав, обнаружил, что крестьяне по-прежнему спят в хлевах вместе со скотом, а новые избы используют как сортир. И это середина XIX века!

Заметьте, несколько поколений выросли в атмосфере прославления «русского народа – победителя» и «хранителя славных революционных и трудовых традиций». Ну и что? Помогло ему это? А раз не помогло, значит, можно вспомнить, что и быку, ведомому на живодерню, говорятся нежные слова!