Юрий Скуратов - Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора

За громкими именами, всплывающими в деле «Мабетекса», едва не потерялся чуть ли не главный по важности вопрос: откуда, собственно говоря, брались деньги на реконструкцию Кремля? Ведь такой статьи в бюджете страны предусмотрено не было. Откуда появились те самые «крутые» миллионы долларов, которыми Управление делами Президента оплатило услуги швейцарцев?

До поры до времени вопрос этот, во всяком случае у нас, в России, практически никого не интересовал: отремонтировали Кремль – и слава Богу! Мало кто у нас обратил внимание и на сообщение из Швейцарии, промелькнувшее в газетах в начале весны 1999 года. В нем говорилось, что помимо офиса «Мабетекса» люди Карлы дель Понте произвели выемки документов и в других компаниях. Что это за «другие компании»?

Одной из них стала компания, имевшая российскую принадлежность и неброское, без особых претензий, имя: АО «МЭС» – акционерное общество «Международное экономическое сотрудничество». Именно в ее роскошном швейцарском офисе, построенном, к слову сказать, все тем же «Мабетексом», и была произведена выемка. Этот российский нефтетрейдер и спецэкспортер, как выяснилось, и продавал за границу миллионы тонн нефти для проектов Павла Бородина, главным из которых была реконструкция объектов Кремля.

Однако очень уж странной оказалась эта компания. Начнем с того, что учредителями ее стали в 1990 году некая фирма «Феникс» (60 %), Московская патриархия (20 %) и племенной завод «Слободской» (20 %). Согласитесь, уж больно экзотичным смотрится такое соседство. Однако кто говорил, что в объединении усилий Патриархии с племзаводом обязательно должен быть какой-то криминал? Возглавил удивительное АО бывший преподаватель МАИ Виталий Кириллов.

А удивляться здесь было чему. Вот наиболее яркие эпизоды из жизни «МЭС» в 1992–1997 годах:

– Первые полмиллиона тонн нефти «МЭС» поставило на Кубу в рамках межправительственного соглашения «Нефть в обмен на сахар». МЭС поручен возврат долгов развивающихся стран (Китай, Турция, Пакистан, Индонезия, Вьетнам).

– В 1994 году «МЭС» становится одним из учредителей Российского союза нефтеэкспортеров (идеологом создания Союза и его первым президентом стал тогдашний министр внешнеэкономических связей России Олег Давыдов, которого Генпрокуратура подозревала позднее в коррупции).

– В 1995 году АО из мелкого соучредителя вдруг превращается в полноправного владельца дышащего на ладан Российского банка реконструкции и развития (РБРР). Год спустя РБРР стал уполномоченным банком Государственного таможенного комитета и оживает на деньгах таможни.

– В 1995 году распоряжением правительства «МЭС» получает 2 миллиона тонн нефти «под реконструкцию Кремля».

– В 1996 году эта квота выросла уже до 4,5 миллиона тонн (более 700 миллионов долларов).

– В 1996 году АО «МЭС» стало участником программы ООН, по которой зажатому экономической блокадой Ираку разрешили продавать нефть и получать взамен гуманитарные товары. Знающие люди вначале мечтательно закатывают глаза, а потом рассказывают, как легко и безнаказанно можно на этих сделках обдурить сразу и Ирак, и Россию, и ООН в придачу.

Своеобразным путем к вершинам бизнеса шел и шеф «МЭС» Виталий Кириллов. Еще в 1986 году он попал под суд по статье «мошенничество». Тогда он под различными предлогами получил от 17 человек 63 700 рублей – фантастическую для тех дней сумму, – а отдавать не захотел, но судом был оправдан ввиду отсутствия «злых намерений» не отдавать позаимствованные деньги. Из-за некоторых странных особенностей реализации бесследно пропал почти миллион тонн нашей нефти из отправленных на Кубу по контракту «Нефть в обмен на сахар». Триста тысяч нашлись, но установить, куда и благодаря кому исчезли остальные 700 тысяч, так и не удалось.

Еще позже Кириллов взял кредит в 24 миллиона долларов у ОНЭКСИМ-банка. Стоит ли говорить, что деньги в банк не вернулись.

К изумлению очень многих, начиная с 1993 года, за рекордный с момента рождения срок, «МЭС» превратилось из никому не известной маленькой фирмы в спецэкспортера стратегически важных ресурсов страны – сырой нефти и нефтепродуктов, цветных и черных металлов. Только за два года объем операций с нефтью у нее вырос с 200 тысяч до почти 10 миллионов тонн в год. По словам самого Кириллова, в 1995 году «МЭС» экспортировало 8,5 % всей российской нефти и нефтепродуктов, а годовой оборот компании подбирался к 2 миллиардам долларов США.

Право на экспорт нефти просто так и абы кому не дают сейчас, не давали и тогда. Стреляли крупных нефтеторговцев чуть ли не ежемесячно, страшной была в этой среде и коррупция. Попасть в число спецэкспортеров – это было равносильно причислению к сонму олимпийских богов со всей их атрибутикой.

А теперь постарайтесь припомнить хотя бы одного из своих знакомых из «бывших преподавателей», сумевших самостоятельно сделать столь блистательную карьеру в бизнесе. Удалось? То-то же…

Кто ответит на простой вопрос: как такая специфическая организация, как племенной завод, сумела внедриться на нефтяной рынок, куда «чужакам» дорога заказана просто по определению?

Тем не менее ответ на эти вопросы все же есть. Он выражается в двух фамилиях – Олег Давыдов, бывший министр внешнеэкономических связей, и бывший премьер-министр Виктор Черномырдин.

Свою дружбу с Олегом Давыдовым и Виктором Черномырдиным шеф «МЭС» никогда и не скрывал. Припоминаю историю, о которой проговорился в одном из интервью вице-президент «МЭС» Валерий Агеев. Как-то Виктор Степанович пытался помочь Виталию Кириллову купить 48,9 % акций второго по величине банка Италии – Banco di Roma. Вопрос рассматривался на специальном заседании итальянского парламента, потому что иностранцам по итальянскому законодательству можно приобрести не более 15 % акций. История закончилась ничем, хотя Кириллов даже просил аудиенции у премьер-министра Италии.

В 1998 году компанию срочно «модернизировали», введя в состав ее учредителей Ассоциацию финансово-промышленных групп России…

Однако вернемся к делу «Мабетекс», а точнее – к особым отношениям Бородина и «МЭС».

Когда вокруг Бородина начали сгущаться тучи и он понял, что за деньги от продажи нефти могут и спросить, он обвинил АО «МЭС» в том, что часть денег от экспорта нефти пропала, и даже обратился с иском в арбитражный суд. Размер исчезнувших сумм разные эксперты оценивали по-разному – от 40 до 400 миллионов долларов. Такой разброс цифр связан, во-первых, с крайней противоречивостью информации, большая часть которой оказалась строго засекреченной; а во-вторых – уж больно по сложным, подозрительно сложным схемам шло финансирование кремлевской реконструкции: с привлечением кредитов, залогами, векселями…