Геннадий Зюганов - Коммунисты – 21

– То есть весенние отставки в правительстве вы всерьез не принимаете?

– Да какие к черту отставки! (смеется) Это называется не отставки, а пересадки!

– Уж Кудрина-то, который был главным объектом вашей критики, отставили по-настоящему.

– Игры это и игрища, Кудрин как ходил, так и ходит в друзьях у Путина по-прежнему и надеется стать следующим премьером…

Вот 20 лет у нас перед глазами. 20 лет в никуда… Можно разное говорить про советский период, я сам – продукт той эпохи. Родился в деревне, колхоз назывался «Красный Октябрь». Учился в пединституте (я из семьи потомственных преподавателей, наш общий стаж – 320 лет, преподавали все, кроме иностранного языка). Жил на улице Комсомольская, потом – на улице 7 ноября. Никто меня за волосы не тащил, на лапу никому не давал. Прошел все ступеньки карьеры, не перепрыгнул ни одной. Работал на кафедре высшей математики, меня в райком комсомола пригласили и предложили интересную работу: я согласился, и был первым секретарем горкома, потом райкома, потом обкома… в ЦК партии прошел путь от инструктора до секретаря ЦК и члена Политбюро…

– Но генсеком-то вы стали уже в постсоветское время, в СССР едва ли смогли бы.

– Генсеком меня избрали уже после разгрома партии и страны. Кстати, этого генсека судили 1600 раз, допрашивали не один десяток раз, угрожали…

– Просто вы – генсек не той партии.

– Да. При этом мне, наверное, больше мешали и продолжают мешать здесь, чем за кордоном. Как-то я выступал в одном американском университете, а там проходили стажировку человек 200 наших предпринимателей. Встреча была в спортзале, 2000 народу. Студенты проводили меня стоя, аплодисментами. В самолете один из наших рядом сидел, и спрашивает: «не понимаю – вроде ты их ругаешь, почему тебя встретили хорошо?» У меня как раз вышла тогда работа «200 лет американской мечты», где я дал жесткую критику американского экспансионизма… Я сказал: «У них другая психология. Избирался на выборах, получил более 40 % голосов, печатается, соображает – они с уважением к этому относятся». Я даже у знаменитого Ларри Кинга два раза выступал, хотя у него только один раз все выступают!

– Путин два раза тоже выступал…

– А мне Ларри Кинг грамоту дал. У него такой формат: 15 вопросов за 15 минут, и оказалось, что я – первый, кто уложился. Обычно успевают ответить на 5–7…

А если серьезно, то сегодня надо всем сесть и задуматься. Неужели и дальше будем переть по дорожке, которая за 150 лет привела к 12 тяжелейшим финансово-экономическим кризисам. И никто не знает, мне кажется, чем закончится кризис нынешний? Одни ищут выход в военных авантюрах, другие думают деньгами пожар потушить, но ни на первом, ни на втором пути нет решения. Стучится в двери новая парадигма жизни и развития, слишком много накопилось всего, что требует основательного осмысления. А наша власть повторяет худшие зады, на которых Запад уже трижды обжегся. Ну не вылезем мы, идя по пути латания дыр финансовыми заплатками! Брожение нарастает. Надо думать, привлекать талантливых людей, а они с ними разговаривать не хотят! То им не нравятся с Манежной, то не нравятся с Болотной…

Я вам одну историю расскажу. Когда преподавал матанализ в университете, приехал один инспектор, ну и, мягко говоря, стал прижимать. Говорит: «завалю вашу группу!», и дал контрольную повышенной трудности. Стали проверять – все решили! Он обалдел. Я сам удивился. Но когда он спросил, в чем секрет, я объяснил. Группа была очень сильная, каждый четвертый решал задачи повышенной сложности. Рядом сидели просто толковые ребята – им подсказали путь решения, и они справились тоже. Сзади сидели студенты с хорошим зрением, они списали… А вот у нас в правительстве и списать не у кого! Я с некоторыми там разговаривал, так им и сказал: у вас списать не у кого! Был на коллегии в Министерстве обороны, так меня ужас охватил: министр обороны не может сформулировать 5 предложений, ставя задачи, касающиеся национальной безопасности. Ведь от его заказа зависит работа целых отраслей производства на 10 лет вперед, любая ошибка завтра обойдется в миллиарды и триллионы потерь! А образование? У Медведева сын сдавал ЕГЭ, и наконец вроде бы он осознал то, о чем я ему 5 раз говорил за последние годы. А толку?

– 4 декабря вы предвидели, что на улицу выйдет не 5, а 100 тысяч человек?

– Честно говоря, я очень хотел, чтобы они вышли гораздо раньше. Раньше нас судили, за ноги с участков вытаскивали. А тут пошло наблюдателями множество людей, которые раньше политикой не интересовались; увидели что творится и, возмущенные, вышли на улицы.

К тому все шло, но 4-го я такого еще не ожидал. Мы каждый месяц проводили акции протеста, но… Я бы очень хотел, чтобы все это объединилось в широкое движение. Мы внесли после парламентских выборов в Госдуму девять проектов законов о совершенствовании избирательной системы, и мне казалось, что Путин их поддержит…

– Не поддержал. Потом прошли выборы 5 марта…

– Под веб-камерами, в которых мало что видно.

– Президент снова Путин. Между декабрем и мартом многие ожидали, что власть начнет более внимательно относиться к обществу, оппозиции. Прошло 2 месяца со дня инаугурации. Сделала ли власть выводы и какие?

– (Вздыхает.) Это очень правильная и своевременная постановка вопроса. У меня было ощущение, что тот кризис, который разразился в конце 2008 года, и та лихорадка, которая царила в Кремле, когда они в одну ночь 200 млрд. долларов из резерва взяли и бросили 4 банкам (а их в России более 1200), и наконец тот нервный стресс, что поразил страну в ходе страшных лесных пожаров, когда Москва стояла в чаду и дыму, и последующие потрясения – от «Хромой лошади», шахты «Распадская», Саяно-Шушенской ГЭС до Крымска – все это вместе взятое потребует принятия целого ряда принципиальных решений. Мне казалось: соберут «круглый стол», все коллективно обсудят и такие решения примут. Ведь стране нужна левоцентристская политика, такая, которую пришлось проводить после дефолта 1998 года. Тогда, когда все рухнуло, Ельцин, с которым я не разговаривал с расстрела парламента, хотя мы жили в одном подъезде, сам позвонил, и, даже не поздоровавшись, спросил: что будем делать? Я сказал, что в Москве к вечеру появится 400 тысяч безработных, в основном молодые, толковые люди, которые все потеряли и долго терпеть не будут, и нужно правительство, которое пользуется доверием. Мы три часа уговаривали Примакова и Маслюкова, Геращенко, и сформировали первое левоцентристское по духу правительство ответственных перед парламентом профессионалов. Работали каждый день, обсуждали законы вечером, писали ночью и принимали утром… Тот опыт показал, что это – эффективно.