Альберт Эйнштейн - Как изменить мир к лучшему

Открытие нашего Еврейского университета на горе Скопус в Иерусалиме – не только событие, наполняющее всех нас справедливой гордостью, но и причина для серьезных размышлений.

Университет – это место, где обретает самовыражение универсализм человеческого духа. Наука и исследование считают своей целью истину и ничего, кроме истины. Отсюда естественным образом вытекает, что организации, поставленные на службу науке, должны способствовать сближению между людьми и народами. Увы, сегодняшние европейские университеты в большинстве своем пестуют шовинизм и слепую нетерпимость ко всему отличному от коренной национальности или расы, ко всему, что несет на себе печать своеобразия. В этих условиях наиболее страдают евреи, и не только потому, что их тяга к знаниям и желание полноправно участвовать в жизни общества натыкаются на всевозможные препятствия, но также потому, что большинство евреев чувствует себя особенно стесненно в этой атмосфере узкого чужого национализма. Сейчас, когда на наших глазах рождается Еврейский университет, я хочу выразить надежду, что наш университет будет всегда свободен от этого зла, а преподаватели и студенты всегда будут исходить из убеждения, что наилучшее служение своему народу основывается на укреплении его связи со всем человечеством и с высшими человеческими ценностями.

В наши дни еврейский национализм необходим, поскольку исключительно путем консолидации нашей национальной жизни мы сможем избавиться от противостояния, причиняющего сегодня евреям столько страданий. Пусть скорее наступит время, когда наш национализм станет настолько само собой разумеющимся, что нам не придется больше привлекать к нему особого внимания. Причастность к прошлому и связь с сегодняшними достижениями нашего народа придают нам уверенности: нам есть чем гордиться перед лицом всего человечества. Однако именно те наши организации, которые занимаются образованием и просвещением, должны считать одной из самых благородных своих задач воспитание народа в духе, свободном от националистского обскурантизма и злобной нетерпимости.

Наш университет – пока еще скромное начинание, и сейчас самой правильной тактикой было бы начать с небольшого числа исследовательских институтов. Постепенно университет станет развиваться естественным и органичным образом, и я убежден, что положительные результаты не заставят себя ждать. Со временем Еврейский университет самым наглядным образом продемонстрирует, на какие духовные свершения способны евреи.

Особая задача предстоит университету в сфере духовного наставничества и просвещения тружеников нашей земли. Мы не горим желанием создавать в Палестине еще один городской народ с образом жизни, подобным укладу европейских горожан, с привычками и представлениями европейской буржуазии. Мы хотим, чтобы появился народ тружеников, мы в первую очередь хотим создать еврейскую деревню и страстно мечтаем, чтобы сокровища культуры были доступны нашему трудящемуся классу – особенно потому, что, как мы знаем, евреи в любых обстоятельствах превыше всего ставят образование. В связи с этим на Еврейский университет ложится обязанность создать нечто уникальное, отвечающее нуждам тех особых форм жизни, что закладываются нашим народом в Палестине.

Все мы стремимся объединить наши усилия ради успешной миссии университета. Когда широкие еврейские массы осознают значение поставленной цели, наш университет быстро превратится в грандиозный духовный центр, вызывающий уважение всего просвещенного человечества.

1925 г.

Принадлежать к числу людей, отдающих все свои силы обдумыванию и исследованию объективных фактов, имеющих непреходящее значение, – особая честь. Как я рад, что и я в какой-то степени удостоился этой чести, позволяющей человеку стать в значительной мере независимым от его личной судьбы и поступков окружающих. Но, получив эту независимость, не следует забывать о тех обязанностях, которые неразрывно связывают нас с прошлыми, ныне здравствующими и будущими поколениями людей…

Меня часто угнетает мысль о том, что очень многое в моей жизни строится на труде окружающих меня людей, и я сознаю, сколь многим я им обязан.

Я никогда не стремился к благополучию или роскоши и даже в какой-то мере испытываю к ним презрение. Мое стремление к социальной справедливости, так же как и мое отрицательное отношение ко всяким связям и зависимостям, которые я не считаю абсолютно необходимыми, часто вынуждали меня вступать в конфликт с людьми. Я всегда с уважением отношусь к личности и испытываю непреодолимое отвращение к насилию и обезличке.

Все это сделало меня страстным пацифистом и антимилитаристом, отвергающим всякий национализм, даже если он выступает в роли патриотизма.

Преимущества, создаваемые положением в обществе или богатством, всегда кажутся мне столь же несправедливыми и пагубными, как и чрезмерный культ личности. Идеалом я считаю демократию, хотя недостатки демократической формы государства мне хорошо известны. Социальное равноправие и экономическое благосостояние отдельной личности всегда представлялись мне важной целью, стоящей перед обществом, управляемым государством.

Хотя в повседневной жизни я типичный индивидуалист, все же сознание незримой общности с теми, кто стремится к истине, красоте и справедливости, не позволяет чувству одиночества овладеть мной…

А. Эйнштейн

Берн, пятница (3 мая 1906 г.)

Дорогой Соловин!

Я часто думаю о Вас. Меня интересует, чем Вы занимаетесь и как проводите время. Теперь же к моему любопытству прибавилось одно небольшое дело, по поводу которого я Вам и пишу.

Несколько дней тому назад адвокат, ведущий дело Патентного бюро, с которым я в свое время говорил о Вас, передал мне один документ и попросил как можно точнее перевести его на французский язык. Разумеется, я не взял бы этот документ, если бы дело не было столь срочным. Я хочу знать, удалось ли Вам добиться более сносного существования. Если же нет, то, как и прежде, у Вас остается шанс найти кое-какую работу в Патентном бюро, а со временем – получить постоянное место. Напишите мне тотчас же, что Вы думаете по этому поводу.

Мы все трое чувствуем себя хорошо. Сын уже вырос и стал большим и наглым парнем. В последнее время мне не удалось достичь особых научных результатов. Я уже подошел к тому устойчивому и бесплодному возрасту, когда революционная направленность умов молодежи вызывает лишь горечь. Мои работы получили высокую оценку и послужат стимулом для последующих исследований. Об этом написал мне профессор Планк из Берлина.