Борис Изаков - Всё меняется даже в Англии

Уайтхолл — улица правительственных учреждений. Здесь находятся министерства колоний, внутренних дел, финансов, обороны, военно-морское («Адмиралтейство»). В крошечном тупичке Даунинг-стрит стоит с виду ничем не примечательный дом № 10 (я тщетно искал в тупичке домов с нумерацией от одного до девяти: их нет). Со времени Роберта Уолпула, точнее — с 1735 года, дом № 10 на Даунинг-стрит известен как резиденция премьер-министра Англии. Напротив — форейн оффис, министерство иностранных дел.

С Уайтхолла мы проследуем на Трафальгар-сквер, просторную площадь в центре Лондона. Посреди площади — высоченная колонна Нельсона; на ее капители — бронзовая фигура победителя Трафальгарского сражения; у подножия колонны дремлют четыре льва. Площадью завладели голуби; они садятся на головы львов, на шляпу адмирала, снуют под ногами у прохожих, клюют зерно из рук детворы. С северной стороны площади возвышается колоннада Национальной галереи, одной из самых крупных картинных галерей мира. Там собрана превосходная коллекция английских художников: пейзажи Тёрнера с его неповторимыми солнечными закатами, портреты Гейнсборо, полотна Констебла и Крома. В дальнем углу Трафальгарской площади — старинная церковь св. Мартина-на-Лугах; в суровую пору экономического кризиса начала тридцатых годов здесь разрешалось ночевать бездомным; каменные своды укрывали их от дождя и ветра, хоть и не спасали от леденящего холода.

Как и Гайд-парк, Трафальгар-сквер — традиционное место рабочих митингов. Людская толпа волнуется тогда вокруг колонны Нельсона, ораторы взбираются на ее пьедестал и произносят речи, стоя рядом со львами.

На Трафальгар-сквер выходит улица великосветских клубов: Пэл-Мэл. Так называлась игра, предшественница крокета, получившая большое распространение в XVII веке: деревянный шар гоняли молотком через кольцеобразные железные ворота; улица возникла на месте аллеи, где когда-то играли в эту игру. На Пэл-Мэл и в соседних переулках расположены все знаменитые лондонские клубы: Уайта, Брука, Карлтон, Тёрф, Малбро, Военный и Флотский, Королевский автомобильный и другие. Клубы Пэл-Мэла кичатся своей историей, своими обычаями, знаменитостями, которые их посещали. В клубе Путешественников вам покажут специальные перильца, надставленные в свое время над широкими лестничными перилами для удобства члена клуба князя Талейрана в бытность его французским послом в Лондоне: Талейран хромал, и ему было трудно подниматься по лестнице. В ресторане Атенеума вас посадят в дальний угол, не преминув сообщить, что на этом месте постоянно обедал Теккерей, наблюдая кипевшую кругом ярмарку тщеславия. В клубе Холостяков вам расскажут об удивительном пари, выигранном завсегдатаем клуба маркизом Куинсбери. Побившись об заклад, что придет сюда пешком в чем мать родила из другого клуба, он велел выставить дно своей кареты, забрался внутрь и прошел весь путь, передвигаясь одновременно с каретой.

Новые клубы возникают в Лондоне не так часто. Но вот недавно я неожиданно получил из Лондона письмо такого содержания:

«Дорогой член нашего клуба!.. Мы имеем честь сообщить вам, что вы избраны почетным членом Пикквикского клуба, членство в котором ограничено кругом работников театра, кино, телевидения и смежных творческих профессий…»

Письмо подписал председатель новоиспеченного Пикквикского клуба, известный комический артист Гарри Сикомб, талантливо исполняющий на сцене роль мистера Ппкквика. К письму был приложен билет члена Пикквикского клуба № 390. Теперь и у меня есть в Лондоне свой клуб!..

Заглянув в клубы Пэл-Мэла, пройдемся по Сент-Джеймс-стрит, портняжные фирмы которой одевали многие поколения лондонскнх щеголей. Кругом раскинулись аристократические кварталы Уэст-энда с их очень вместительными и очень холодными особняками и тихими, поэтичными скверами. Эти скверы невелики, но их газоны походят на ровный зеленый ковер, а немногие могучие деревья выглядят здесь так, словно растут не в центре огромного города, а где-нибудь в лесной глуши. В глубине сквера вы увидите фонтан, мра-морный памятник или заброшенную беседку. Да вот беда: такие скверы считаются частной собственностью, они огорожены железными решетками, а ключи от калиток хранятся у владельцев окружающих особняков; ребятишкам с соседних улиц доступ за решетку закрыт.

Наш путь лежит через фешенебельный проспект Пиккадилли, где разместились ателье мод, ювелирные и антикварные лавки, магазины автомобилей. Купить что-нибудь здесь или на соседних улицах Бонд-стрит и Риджент-стрит — значит заплатить двойную цену за торговую марку. Снобов это не останавливает.

В конце проспекта Пиккадилли — площадь того же наименования: Пиккадилли-сэркус, от которой, словно лучи от солнца, исходят во все стороны шесть уличных магистралей. В центре тесной площади, где потоки машин беспрестанно создают пробки, красуется крылатый юноша с натянутым луком в руках. Лондонцы называют эту статую «Эросом»; мало кто знает, что она поставлена в память графа Шафтсбери, филантропа прошлого века, и что газеты в то время утверждали, будто она изображает «ангела христианского милосердия».

Нет, купидон здесь куда уместнее, чем ангел милосердия. Вокруг площади, а также на соседнем Лестер-сквере и на прилегающих улицах теснятся рестораны, театры, кино, кабаре — словом, увеселительные заведения и злачные места всякого рода. По вечерам световые рекламы заливают все кругом разноцветными неоновыми огнями и огненные буквы выводят надпись на стене: «Кока-кола»!

Не так давно в Англии законодательным актом запретили проституцию, по Пиккадилли и по Лестер-скверу больше не ходят вереницы размалеванных девиц, заговаривающих с прохожими. Проститутки занимаются своим ремеслом по-прежнему; закон лишь согнал их с улиц в притопы, которые скрываются под вывесками ночных кабаре, танцклассов, кабинетов лечебного массажа, подозрительных заведений, где демонстрируют стриптиз. Но приличия соблюдены, и миссис Грэнди может спать спокойно.

«Прощай, Пиккадилли, прощай, Лестер-сквер!» — пели английские солдаты первой мировой войны, отправляясь в окопы на Марпе. Распрощаемся и мы с Пиккадилли и Лестер-сквером. Несколько шагов по Гаррик-стрит, и вот мы у дверей оперного театра Ковент-гарден, в состав которого входит знакомая советским зрителям балетная труппа Садлере Уэллс. А рядом раскинулся один из самых больших оптовых рынков Лондона — он называется так же, как и театр, а торгуют здесь овощами, фруктами и цветами. С раннего утра тут — толчея грузовых машин, тележек зеленщиков и цветочниц. Вечером, когда в театре опускается занавес и стихают аплодисменты, зрители в вечерних туалетах дожидаются своих лимузинов рядом с грузовиками, груженными картошкой, морковкой, сельдереем; аромат дорогих духов смешивается с запахом капусты. Так повелось исстари: театр был построен здесь в 1732 году (нынешнее его здание — третье по счету), рынок воз-ник еще раньше.