Юлия Левтонова - История Филиппин [Краткий очерк]

Успехи повстанцев в первые дни и недели революции вызвали подъем массовой народной борьбы, восстание быстро росло вширь, охватывая новые районы Центрального и Юго-Западного Лусона. Вскоре после начала революции по приказу генерал-губернатора Бланко было введено военное положение в нескольких провинциях Лусона (Манила, Булакан, Тарлак, Кавите, Лагуна, Нуэва-Эсиха, Пампанга, Батангас), центрах крестьянских антимонашеских движений. С сентября 1896 г. испанские власти перешли к — политике массового террора в отношении филиппинского населения. Арестам, казням, пыткам, ссылкам подвергались не только «плебейские низы», ню и представители имущих классов, большой круг столичной и провинциальной интеллигенции. Репрессии в отношении помещичье-буржуазных слоев лишали испанцев их социальной опоры и, напротив, способствовали расширению социальной базы революционного движения.

Разгул террора еще более усилился при сменившем Бланко (в декабре 1896 г.) генерал-губернаторе Полавьехо. Одной из его самых жестоких и преступных акций была казнь Хосе Рисаля, расстрелянного колонизаторами 30 декабря 1896 г. [22] Рисаль, находясь в ссылке в Дапитане (с июля 1892 г.), отошел от национально-освободительного движения. Он оставался противником идеи революционного свержения колониальной власти, и, когда (за месяц до начала вооруженного восстания, в июле 1896 г.) в Дапитан приехал Пио Валенсуэла, один из руководителей Катипунана, с предложением принять участие в революционном выступлении, Рисаль отказался, подтвердив свое отрицательное отношение к насильственным методам борьбы. Вскоре Рисаль уехал добровольно в качестве врача испанской армии на Кубу, охваченную, как и Филиппины, освободительной борьбой. Тем не менее испанские власти сразу же после начала революции на Филиппинах обвинили Рисаля в инспирировании заговора и мятежа. Он был снят с парохода, возвращен в Манилу и заточен в форт Сантьяго, где оставался вплоть до казни. .

Казнь Хосе Рисаля вызвала взрыв всеобщего негодования и протеста, способствовала переходу в лагерь революционеров многих до сих пор остававшихся нейтральными филиппинцев. Несмотря на политику массового террора, проводившуюся испанцами, и принятие мер по увеличению и укреплению вооруженных сил [23] К началу революции регулярные военные силы на Филиппинах насчитывали немногим более 6 тыс. человек, причем были рассеяны по всему архипелагу (в мусульманских провинциях на Минданао и Сулу и в горных районах Северного Лусона). Несомненно, эта дробность в размещении вооруженных сил и их сравнительная малочисленность и слабость в столичном районе способствовали в немалой степени первым решающим победам революционных отрядов. Явно не в пользу колонизаторов было и то обстоятельство, что почти две трети регулярных военных сил составляли солдаты-филиппинцы. Уже с сентября 1896 г. испанские власти стали принимать меры по стягиванию войск в центр колонии и пополнению их солдатскими и офицерскими кадрами, присылаемыми из метрополии. К ноябрю 1896 г. в результате подкреплений, полученных из Мадрида, численность регулярных войск увеличилась до 10 тыс., а в начале 1897 г. — до 25 тыс. (причем было обновлено вооружение, укреплены как сухопутные силы, так и военно-морской флот). , испанские колонизаторы не могли справиться с восстанием. Все более массовый характер приобретало дезертирство солдат и офицеров — филиппинцев, переход их на сторону восставших. Значительно улучшилось вооружение революционной армии — повстанцы захватили несколько оружейных арсеналов, пороховых складов, пополняли свои запасы огнестрельного оружия, отбирая его в боях у испанцев. Повстанческие отряды отличались маневренностью, использовали партизанские методы борьбы. Испанцы не могли сосредоточить все силы для нанесения решающего удара по повстанцам и вынуждены были вести бои одновременно во многих пунктах Лусона… Важнейшим морально-психологическим фактором была поддержка, оказываемая повстанцам местным населением.

К концу 1896 г. значительно расширились территориальные границы восстания. Из Центрального и Юго-Западного Лусона оно распространилось на север, в провинции Пангасинан, Самбалес, Илокос; революционная борьба охватила о-ва Миндоро и Панай, ее отголоски проникли в Северный Минданао, где восстали солдаты-филиппинцы оставленного там испанского гарнизона. В целом развитие революции в конце 1896 — начале 1897 г. шло по восходящей линии, но были и трудности, связанные с проблемой улучшения вооружения повстанческих отрядов, отсутствием опыта вооруженной борьбы, нехваткой: подготовленных командирских кадров, децентрализацией в руководстве революционной борьбой. Секции Катипунана и, провинциальные советы, возглавлявшие борьбу на местах, действовали автономно, были слабо связаны с Бонифасио и Верховным советом. Подобное явление проистекало в значительной степени из самой структуры и характера Катипунана, построенного по образцу масонских лож и действовавшего в условиях строжайшей конспирации. С началом революции, выдвинувшей на первый план необходимость создания единого централизованного руководства восстанием, Бонифасио и его соратники не смогли решить эту задачу. Разрозненность действий революционного руководства на местах возрастала и оттого, что ряды повстанцев по мере развития революции пополнялись новыми элементами, прежде не связанными с Катипунаном, выступавшими: как самостоятельные, не зависящие от него силы.

Весной 1897 г. в результате увеличения и укрепления регулярной армии Полавьехо удалось восстановить испанское господство в ряде районов Центрального Лусона. В тяжелом положении оказалась провинция Кавите, один из основных центров революции, где в конце марта 1897 г. испанцы овладели городами Имус, Новелета и Кавит (столица провинции). В испанской и международной прессе поражение революционных сил в Кавите было оценено как окончательный разгром всего повстанческого движения. Однако эти оценки были преждевременны. Вытесненные из одних районов, повстанцы поднимали вооруженные восстания в других. Вскоре вновь началось оживление повстанческих действий и в Кавите.

Во внутреннем развитии революционного движения в этот период определились тенденции, связанные с особенностями расстановки классовых сил в лагере революции. Всеобщий энтузиазм, внушительные победы восставших, появление реальной перспективы завоевания независимости, с одной стороны, и не прекращающиеся массовые репрессии, чинимые испанскими колонизаторами в отношении широких слоев филиппинского общества, — с другой, привлекли к участию в революционном движении значительную часть местной буржуазии и помещичье-бюрократических элементов. В лагере революции образовались два течения — левое, революционно-демократическое, возглавлявшееся Андресом Бонифасио и его соратниками, и правое, буржуазно-помещичье, представители которого старались захватить руководство освободительным дижением в свои руки, использовать его в собственных классовых интересах. По словам А. А. Губера, «в борьбе за руководство освободительным движением филиппинские угнетенные массы еще не могли сознательно противопоставить свои классовые интересы интересам местной эксплуататорской верхушки. Но общность интересов буржуазно-помещичьих элементов в революционном лагере перед лицом поднимавшейся плебейской стихии создавала предпосылки для блока филиппинской буржуазии и помещиков».