Натан Щаранский - ID. Identity и ее решающая роль в защите демократии

И дальше он продолжает:

У меня нет никаких проблем с тем, что называется «гражданский патриотизм». Против чего я решительно возражаю — это против этнолингвистического национализма, который поощряет создание своей особой, привилегированной по отношению к другим самоидентификации. Опасность национализма, особенно для историков, состоит в том, что он исключает возможность универсального подхода, при котором люди с разным происхождением могут говорить и спорить друг с другом, опираясь на общую рациональную основу.

Одним из первых идею светского, постнационального и постсионистского Израиля сформулировал в своих работах Эдвард Саид. Этот знаменитый американский литературный критик написал книгу «Ориентализм», которая заняла центральное место в списке работ, клеймящих Запад за его отношение к третьему миру. Америка и европейские государства выступают здесь в качестве хищных колониальных держав, развивающиеся страны являются их жертвами. Саид, исповедующий моральный релятивизм, заявляет, что Запад не вправе судить другие культуры или навязывать им свои стандарты. Идеи Саида получили широкое распространение не только на кафедрах по изучению Ближнего Востока, но и в гуманитарных науках в целом. Во время своих многочисленных посещений университетских кампусов в США и Европе я не раз убеждался в том, что Саид считается ведущим моральным авторитетом и даже в каком-то смысле пророком в левой академической среде.

Для Саида судьба палестинцев символизировала собой все грехи Запада. С его точки зрения, искупить эти грехи можно, только создав в Палестине единое государство, в котором будут жить как евреи, так и арабы. На практике это означает исчезновение Израиля как еврейского государства, превращение его в бинациональное, тонущее в море более широкого панарабского мира. Как и для Хобсбаума, для Саида идеальной моделью является транснациональная империя типа Оттоманской. Для Хобсбаума «величайшим достижением коммунистических режимов в мультинациональных государствах являлось ограничение разрушительных эффектов национализма внутри них самих» («Нации и национализм после 1780 г.»). Точно так же для Саида «на смену партикулярным должны прийти новые, более крупные коллективы — африканские, арабские, исламские, которые помогут установить наднациональные связи между людьми, которых империализм разделил на отдельные племена, народы и культуры» («Культура и империализм»).

Тем не менее это не мешает Саиду в полном противоречии со всем вышесказанным настаивать на праве палестинцев на самоопределение в своем собственном государстве Как он указывает в статье «Решение — единое государство», «нет никаких шансов на то, что палестинцы поступятся своим правом на самоопределение», поскольку «они хотят любой ценой сохранить свою арабскую identity как неотъемлемую часть окружающего их арабско-исламского мира». Ибо «быть палестинцем в еврейской политической системе значит навечно быть гражданином второго сорта». Признавая право палестинцев на самоопределение. Саид в то же время отказывает в этом праве евреям: с его точки зрения, быть национальным меньшинством в арабском государстве — это самое подходящее место для евреев. Именно эту мысль он проводит в интервью, которое он дал несколько лет тому назад одному из ведущих израильских журналистов Арье Шавиту.

Шавит. В бинациональном государстве евреи, подобно ливанским христианам, быстро станут меньшинством.

Саид. Да, но вы в любом случае идете в этом направлении… евреи всегда и везде были меньшинством. Они, безусловно, могут быть меньшинством и в Израиле.

Шавит. Они смогут рассчитывать на справедливое отношение к ним?

Саид. Зто меня беспокоит… Я действительно не знаю…

Шавит: То, что вы предлагаете — это совершенно новая ситуация, в которой еврейское меньшинство будет жить в мирном арабском окружении.

Саид. Да, я думаю, это возможно Еврейское меньшинство может выжить так же, как выжили другие меньшинства в арабском мире. Мне неловко говорить это, но система миллетов (автономных административных учреждений для религиозных меньшинств) совсем неплохо работала в Оттоманской империи.

Шавит. То есть, с вашей точки зрения, евреи со временем превратятся в культурную автономию в панарабской культуре.

Саид: В панарабской или же средиземноморской… Чего мне хотелось бы — это своего рода интеграции евреев в некую большую общественную структуру, которая благодаря своей сипе и устойчивости может успешно противостоять всем искажениям национального государства… Мое определение панарабизма включает в себя не только евреев, но и другие общины внутри арабской исламской структуры.

Шавит. То есть через одно-два поколения мы будем еврейским меньшинством в арабском окружении?

Саид. Да. Да. Мне это представляется возможным.

Для Саида, который является арабом, самоопределение зависит в первую очередь от того, кто он, этот «сам». Статус меньшинства хорош для евреев, но не для палестинцев Его постнационализм не имеет ничего против «хорошей» identity, в данном случае панарабской. Парадокс состоит в том, что, направляя свои инвективы в адрес Запада и апеллируя в качестве модели к весьма далекой от демократии Оттоманской империи, сам Саид одновременно преподает в Колумбийском университете, расположенном в Нью-Йорке — финансовом и культурном центре самой свободной в истории человечества страны То, что Оттоманская империя предлагала немусульманам, было не равенство, а терпимость к гражданам второго сорта. То, что защищает Саид, — это на самом деле типичный империализм, скрывающийся за маской постнационализма Когда он говорит о едином арабо-еврейском государстве с «общей землей и равными правами всех граждан», когда он утверждает, что «оба народа должны признать факт своей секулярности», его postidentity выступает в качестве просто прикрытия для «панарабизма, который будет включать в арабо-исламскую структуру различные общины». То есть его арабо-исламская identity в данном случае совершенно не является нейтральной.

Саид признает, что палестинцы начали относиться к себе как отдельной нации только в последние пятьдесят лет (до этого они рассматривали себя как арабов, живущих в Великой Сирии). Но он верит, что во имя исправления исторической несправедливости палестинцы должны получить свое собственное государство. При этом его вовсе не смущает то, что, апеллируя к той же самой исторической справедливости, он требует, чтобы одна из самых древних наций в мире была лишена права на самоопределение и жила на своей исторической родине в качестве меньшинства в нейтральном еврейско-арабском государстве Способны ли Саид и его последователи объяснить это бьющее в глаза противоречие?