Сергей Кара-Мурза - Спасти Россию. Как нам выйти из кризиса

Состояние арсенала средств для этой работы сегодня плачевно. Главные изъяны нашего интеллектуального оснащения вызваны тем, что подавлена рефлексия и испорчены ее инструменты (архивы, статистика, стандарты отчетности). Снижен общий уровень рационального мышления (мера, логика, различение категорий и понятий, смешение индикаторов и критериев). За 1990-е годы в России распались профессиональные сообщества, а СМИ, обязанные служить каналами социодинамики знаний, в основном работают на создание хаоса.

Но главным следствием нашего кризиса, парализующим способность к предвидению и проектированию будущего, является аномия России. Результатом ее стало исчезновение коллективных субъектов предвидения и формирования образа будущего.

Произошла глубокая дезинтеграция российского общества и утрата идентичности большинством личностей. Обрезав советские корни, жители России не обрели других и становятся людьми ниоткуда, идущими в никуда. Проблемы страны не воспринимаются большей частью населения как общие, требующие сочувствия и мобилизации усилий всех. Это и не позволяет выработать общий образ будущего.

Беспокойство, страхи и пессимистическое восприятие будущего не позволяют людям строить долговременные жизненные планы, а именно они и побуждают к мыслям о будущем. Согласно опросу 2003 года, 81,7 % респондентов не планируют свою жизнь или планируют ее не более чем на один год. Сегодня почти три четверти россиян обеспокоены одним: как обеспечить свою жизнь в ближайшем году. Как подчеркивают социологи, «тревожность и неуверенность в завтрашнем дне присущи представителям всех слоев и групп населения , хотя, конечно, у бедных и пожилых людей эти чувства проявляются чаще и острее».

Граждане России не хотят «глядеть в будущее». Сокращение «социальной жизни» человека релятивизирует его взгляды, оценки, отношение к нормам и ценностям.

Особенно сильно социальная катастрофа повлияла на сокращение длительности жизненных проектов молодого поколения.

В этих условиях мы должны сконструировать и создать социальные формы, в которых деятельность по разработке новой методологической базы для предвидения и проектирования будущего могла бы вестись и в этих аномальных неблагоприятных условиях — как вели свои летописи «монахи в темных кельях» даже в условиях вражеских нашествий.

Мы говорили, что предвидение будущего — интеллектуальная и духовная деятельность, прикладным направлением которой является проектирование структур будущего.

Большой класс таких структур — формы общественного бытия (жизнеустройства, общественного строя).

Нас поражают материальные творения древних культур — пирамиды Египта, колоссальные античные храмы и театры, Великая китайская стена. Но почему-то формы общественной организации, которые объединили людей, создавших эти творения, кажутся чем-то само собой разумеющимся, гораздо менее важным, чем видимые материальные результаты. Это — большое упущение нашего образования. Социальные формы, в которых люди жили, учились и работали, заслуживают внимания, размышления и восхищения не меньше, чем артефакты.

Ведь эти структуры — не явления природы и не были ниспосланы свыше. Их надо было изобрести, проверить во множестве экспериментов и на множестве ошибок, отобрать варианты, адекватные целям и ресурсам, создать проект и организовать строительство.

Это строительство — великая творческая работа всех племен и народов, в этой работе сделаны великие открытия и накоплен основной массив знания об обществе. На базе этого знания за последние четыре века вырос небольшой, но важный и необходимый элемент — научное обществоведение. Сегодня оно нас интересует больше всего, но всегда надо иметь в виду и фундамент, на котором оно стоит.

Уже в ходе формирования современной системы знания, с наукой в качестве ядра, выявилась его системообразующая для общества функция как генератора базовых структур жизнеустройства. Конечно, эта функция была присуща знанию на всех этапах развития человеческого общества, но с возникновением науки она приобрела целенаправленный характер и стала включать в себя социальную инженерию и разработку технологий , основанных на научном анализе и предвидении. Об этом говорилось в первом семестре.

Огромная интенсивная работа по социальному проектированию была начата в проекте Просвещения. Полвека вынашивались образы структур, созданных уже за первое десятилетие Великой французской революции. Огромным проектом стало конструирование новой страны и нации, ставших авангардом Запада — США. Этот «новый Израиль» («сияющий город на холме») был изобретен и до мелочей обдуман отцами нации. Он был представлен почти в чертежах, как в хорошем КБ. К этой работе привлекались и ведущие мыслители Европы. С самого начала и по нынешний день правящая элита США не «пускает на самотек» ни один важный общественный процесс ни в своей стране, ни в мире. «Проектирование будущего» там идет непрерывно, как и анализ прошлого и настоящего.

XIX век также стал на Западе веком интенсивного проектирования социальных форм. Научная, буржуазные и промышленная революции происходили на подъеме волны изобретений, конструирования и быстрого строительства структур общественного бытия — политических и хозяйственных, образовательных и культурных, военных и информационных. Объектами конструирования были и разные типы человеческих общностей : классы и политические нации, структуры гражданского общества (ассоциации, партии и профсоюзы), политическое подполье и даже преступный мир нового типа. Важные проекты новых форм делались как в виде утопий (например, трактатов утопического социализма), так и в виде футурологических предсказаний или фантастики, более или менее основанной на рациональном знании.

В России проектирование новых форм в XIX веке велось как в рамках консервативной доктрины самим правительством, так и оппозиционными движениями: либералами и революционными демократами, анархистами, народниками и марксистами. В самом начале XX века большие проекты новых форм жизнеустройства выдвинули консервативные реформаторы (Столыпин), либералы (кадеты) и большевики, а также организованные в общины крестьяне, движимые утопией «архаического аграрного коммунизма». В разработку этих проектов были вовлечены все типы знания .

После революции 1905-1907 годов по степени привлечения знания научного типа стал выделяться проект большевиков. В нем шло быстрое развитие (и преодоление) интеллектуального аппарата марксизма, основанного на картине мира классической науки, что привело к преодолению механистического детерминизма, свойственного историческому материализму. Ленин и близкие к нему интеллигенты в большей степени, чем другие политические течения, сумели интегрировать в одну доктрину методологию марксизма, традиционное знание (общинный крестьянский коммунизм) и связанное с ним «народное» православие, разработки анархизма (концепцию М. Бакунина о союзе рабочего класса и крестьянства) и концепцию «некапиталистического пути развития» народников. В среде большевиков были развиты системные идеи, А. А. Богданов стал творцом первой теории систем — тектологии . В целом в программе большевиков к 1917 году присутствовало видение России как большой динамической системы в переходном состоянии и уделялось большое внимание структурному анализу неравновесных общественных процессов.