Владимир Ленин - Великий почин

По словам товарищей казанцев, их пример произвел большое впечатление, и на ближайшую субботу они ожидают на работы значительное количество беспартийных рабочих. Когда пишутся эти строки, в мастерских Александровской дороги сверхурочная работа коммунистов еще не началась, лишь слух о предполагающихся работах прошел, а уже беспартийная масса всколыхнулась, заговорила. «Мы не знали вчера, а то бы мы приготовились и тоже поработали», «в будущую субботу обязательно приду», — раздается со всех сторон. Впечатление, производимое такого рода работами, очень велико.

Примеру товарищей казанцев должны последовать все коммунистические ячейки тыла. Не только коммунистические ячейки Московского узла, — вся партийная организация России должна последовать этому примеру. И в деревнях коммунистические ячейки должны взяться в первую голову за обработку полей красноармейцев, помогая их семьям.

Товарищи казанцы закончили свою работу в первую коммунистическую субботу пением Интернационала. Если коммунистическая организация всей России последует этому примеру и будет неуклонно проводить его в жизнь, — ближайшие тяжелые месяцы будут пережиты Российской Советской республикой при громовых звуках Интернационала всех трудящихся республики…

За работу, товарищи коммунисты!».

«Правда» от 23 мая 1919г. сообщила, что

«17 мая на Александровской железной дороге состоялся первый коммунистический «субботник». 98 человек коммунистов и сочувствующих проработали, согласно постановлению общего собрания, 5 часов сверхурочно, бесплатно, лишь получив право вторично пообедать за деньги, причем к обеду за деньги же, как рабочим физического труда, было выдано по полфунта хлеба».

Несмотря на то, что работа была слабо подготовлена и слабо организована, все же производительность труда была выше обычной в 2 — 3 раза.

Вот примеры:

5 токарей в 4 часа сделали 80 валиков. Производительность по сравнению с обычной 213%.

20 чернорабочих в 4 часа собрали старый материал в количестве 600 пудов и 70 вагонных рессор, по 3 1/ 2пуда весом каждая, всего 850 пудов. Производительность по сравнению с обычной 300%.

«Товарищи объясняют это тем, что в обычное время работа надоела, прискучила, а здесь работают с охотой, с воодушевлением. Но теперь стыдно будет в обычное время делать меньше, чем в коммунистический субботник».

«Теперь многие беспартийные рабочие заявляют о своем желании участвовать в субботниках. Паровозные бригады вызываются взять из «кладбища» паровоз в субботник, отремонтировать его и пустить в ход.

Получены сведения, что такие же субботники организуются на линии Вязьма».

О том, как идет работа в эти коммунистические субботники, пишет тов. А. Дьяченко в «Правде» от 7 июня. Приводим главную часть его статьи, озаглавленной «Заметки субботника»:

«С большой радостью собрался я с товарищем отбыть субботний «стаж» по решению железнодорожного подрайона партии и временно, на несколько часов, дать отдых голове, доставив работу мышцам… Нам предстоит работа на деревообделочном заводе дороги. Пришли, увидели своих, поздоровались, пошутили, сосчитали силу — всего 30… А перед нами лежит «чудовище» — паровой котел довольно солидного веса, пудов 600-700, и его-то и нужно нам «переставить», т. е. перекатить чуть ли не 0,5 или 0,3 версты к платформе. Сомнение закрадывается в наши мысли… Но вот мы уже стоим за делом: попросту товарищи подвели под котел деревянные катки, прикрепили две веревки, и работа началась… Подался котел неохотно, но все же пошел. Мы радуемся, нас ведь так мало… ведь этот самый котел тащили чуть ли не две недели рабочие-некоммунисты, числом втрое больше, а он упирался, пока не дождался нас… Работаем час, сильно, дружно под мерные звуки команды: «Раз, два, три» нашего тов. закоперщика, и котел идет да идет. Вдруг, что за оказия? Внезапно, смешно покатился целый ряд товарищей, — это «изменила» веревка в руках наших… Но минутная задержка: на месте ее укрепляем канат… Вечер, уже заметно темнеет, но нам нужно еще одолеть небольшую горку, и тогда работа будет скоро сделана. Трещат руки, горят ладони, нагреваемся, прем вовсю, — и дело спорится. Стоит «администрация» и, смущенная успехом, невольно тоже берется за канат: помогай! давно пора! Вот на нашу работу засмотрелся красноармеец. В руках его гармоника. Что он думает? Что за люди? Что им надо в субботу, когда все сидят по домам? Я разрешаю его догадки и говорю: «Товарищ! Сыграй нам веселую, мы ведь не какие-либо работнички, а настоящие коммунисты, — видишь, как у нас горит работа под руками, не ленимся, а прем». Красноармеец бережно кладет гармошку и скорей спешит к канату…

— «Англичанин мудрец!» — затягивает красивым тенором т. У. Мы вторим ему, и гулко раздаются слова рабочей песни: «Эй, дубинушка, ухнем, подернем, подернем…».

От непривычки мускулы устали, ломит плечи, спину, но… впереди свободный день — наш отдых, успеем выспаться. Цель близка, и после небольших колебаний наше «чудовище» уже почти у самой платформы: подкладывайте доски, ставьте на платформу, и пусть этот котел дает работу, которой уже давно ждут от него. А мы гурьбой идем в комнату, «клуб» местной ячейки, обвешанную плакатами, уставленную винтовками, ярко освещенную, и после хорошо спетого «Интернационала» лакомимся чаем с «ромом» и даже хлебом. Такое угощение, устроенное местными товарищами, как нельзя более кстати после нашей тяжелой работы. Братски прощаемся с товарищами и строимся в колонки-ряды. Песни революции оглашают в ночной тишине сонную улицу, мерные звуки шагов вторят песне. «Смело, товарищи, в ногу». «Вставай, проклятьем заклейменный» — несется наша песня Интернационала и труда.

Прошла неделя. Руки и плечи у нас отдохнули, и мы едем на «субботник» теперь уже за 9 верст, делать вагоны. Это — в Перово. Товарищи взобрались на крышу «американца» и звучно и красиво поют «Интернационал». Поездная публика прислушивается и, видимо, удивлена. Мерно стучат колеса, и мы, не успев влезть наверх, висим вокруг «американца» на лестницах, изображая «отчаянных» пассажиров. Вот и остановка, мы уже у цели, проходим длинный двор и встречаем радушного тов. комиссара Г.

— Работа есть, людей-то мало! Всего 30, а выпустить за 6 часов из среднего ремонта нужно чертову дюжину вагонов! Вот стоят размеченные скаты колес, есть не только пустые вагоны, еще и полная цистерна… но ничего, «приспособимся», товарищи!

Работа кипит. Я с пятью товарищами работаю важками, т. е. рычагами. Эти 60 и 70-пудовые колесные пары, под напором наших плеч, двумя важками, направляемые тов. «закоперщиком», живо и лихо перепрыгивают у нас с одних путей на другие. Одна пара убрана, — новая на ее месте. Вот уже всем им есть место, и мы это изношенное старье быстро-быстро по рельсам «сплавляем» в сарай… Раз, два, три, — подхвачены они на воздух железным вертящимся важком, и их уж нет на рельсах. Там, в темноте, идет стук молотков, то быстро, как пчелы, работают товарищи у своих «больных» вагонов. И столярят, и малярят, и крышу кроют, — работа кипит на радость нашу и тов. комиссара. А там понадобились наши руки и кузнецам. В переносном горне лежит раскаленное «правило», т. е. вагонный стержень с крюком, изогнутым неловким толчком. Белый, с искрами он очутился на чугунной плите и ловкими нашими ударами, под глазомером опытного товарища, принимает свою нормальную форму. Он еще бело-красный, а уже на плечах наших быстро-быстро подается к своему месту и с искрами вставлен в железную дыру, — несколько ударов, и он на месте. Лезем под вагон. Там устройство этих сцепок и правил совсем не так просто, как кажется, там целая система с заклепками и спиральной пружиной…