Исраэль Шамир - Сорвать заговор Сионских мудрецов

Израильтяне — а вслед за ними и проеврейские СМИ за рубежом — начинают отсчет нынешнего кризиса с дерзкой вылазки палестинских удальцов, подбивших израильский танк и пленивших танкиста. То, что подбитый танк обстреливал Газу — для них не довод, как и то, что израильский спецназ ежедневно врывается в палестинские города и села и уводят в плен палестинцев. Для них, как для Шарикова — важны и ощутимы только царапины, оставленные проклятыми котами. Их душишь, душишь — а они еще и царапаются, мерзкие твари.

Был бы Израиль поумнее, его руководители увидели бы в рейдах соседей — ответ на израильские рейды, захваты пленных и артобстрелы. Ведь сотни снарядов летели на Газу за последние недели. Ведь небо над Ливаном было черно от израильских самолетов — не со вчерашнего дня.

Умное, или хотя бы вменяемое руководство Израиля могло бы задуматься — если нам так не по вкусу подобные рейды, может, они не по вкусу и соседям? Если нам больно, что наш солдат — в плену, то, может быть, и нашим соседям больно, что их близкие томятся в черных ямах Шабака, куда не приходит солнце и не светит луна. Они могли бы вспомнить древнюю еврейскую мудрость: «Не делай другому того, что не хочешь для себя». Но такие выводы требуют большого ума, и готовности видеть в других — таких же людей, как и ты, а с этими параметрами в Тель-Авиве слабовато.

Был бы Израиль послабее, он ограничился бы симметричной вылазкой, на выстрел — выстрелом, на рейд — рейдом, как поступают нормальные страны. Так, в ответ на инцидент на острове Даманский, Россия не бомбардировала Пекин, а Китай не обстрелял Москву. Но еврейское государство страдает от избытка силы, и ошибочно принимает этот изъян за преимущество, залог всемогущества и неуязвимости. Его опьяненные своей мощью правители не могут поверить своим глазам, когда им дают попробовать — хоть ложечку — того горького лекарства, которым они угощают других. Они реагируют на это видимое непризнание их могущества, как капризный, избалованный ребенок, впервые столкнувшийся с реальным внешним миром.

Уже поэтому мы не можем согласиться не только с осуждением боевиков, но и с легким и трусливым «проклятием на оба ваши дома» со ссылкой на высокие моральные императивы. Иван Ильин в своем трактате «О сопротивлении злу силою» проводит различие между насильником и пресекающим:

«Насильник говорит жертве: «Ты во власти моего произвола», но пресекающий насилие силою говорит насильнику: «Ты невменяем, ты губишь и гибнешь, остановись, здесь я полагаю этому предел». Пресекающий полагает конец его бьющему через край человеконенавистничеству. Насильник требует покорности себе самому, пресекающий требует повиновения духу и закону».

Неукротимая Хизбалла положила предел израильскому беспределу — пока только намеком. Израильская военная машина повела себя, как обезумевший Голем — она постоянно эскалирует свои усилия, отвечает сотнями тонн тротила на каждый патрон «калашникова». Израильские генералы, гордящиеся своей превосходной военной техникой, не могут поверить, что ливанцы не сдаются, но каждый день, каждый залп «катюш» с севера приближает момент осознания, что и у силы есть предел.

Не первый раз евреи испытывают головокружение от успехов. Без малого 2000 лет назад, в далеком 66 году, иудеям удалось сделать невероятное — они разбили римский Двенадцатый легион под водительством Цестия Галла. Они приняли это за знак божьей воли, возликовали, но у Бога были другие планы, и ликование завершилось штурмом Иерусалима и разорением города и страны. Так и сейчас — военные успехи, безграничная помощь Соединенных Штатов, покорность Европы опьянила иудеев. В этом повинны и мнимые друзья Израиля за рубежом, которые постоянно подталкивали и подзуживали его правителей, щедро финансировали его армию, давали новейшее оружие, налагали вето на сдерживающие решения ООН. Подлинные друзья израильтян и палестинцев должны бы дать сверхсильному еврейскому государству воды из другого копытца, воды, умеряющей силу, потому что земля не в силах снести эту мощь.

Это осознал в свое время Генри Киссинджер, еврей-госсекретарь США во время войны 1973 года. Он позволил египтянам и сирийцам одержать ограниченную победу над израильской армией. Результат — несмотря на тысячи жертв — был оптимистическим. Если до «ограниченного поражения» евреи не хотели и думать о мире, а Моше Даян клялся, что лучше Шарм-аль-Шейх без мира, чем мир без Шарм-аль-Шейха, то после горькой чаши войны, произошло отрезвление, и был подписан мир с Египтом.

«Сильные никогда не бывают абсолютно сильными, а слабые абсолютно слабыми. Те, кому судьба дала временное могущество, слишком сильно рассчитывают на это и терпят поражение. Мощь так же безжалостна к тому, кто обладает ею (или думает, что обладает), как и к своим жертвам. Вторых она сокрушает, первых опьяняет», — писала Симона Вайль, французский философ и богослов, которая была свидетельницей великого опьянения силой, названного Второй Мировой войной. Обратившись к истории Троянской войны, она вынесла из «Илиады» этот важнейший урок: «человечество не разделяется на завоевателей и завоевываемых. Нельзя уйти от судьбы; нужно научиться не восхищаться силой, не испытывать ненависти к врагам, не презирать побежденных».

Симона Вайль воспринимала Троянскую войну как трагедию и для греков, и для троянцев, потому что они не остановились, когда могли это сделать. В сущности, греки могли получить 90 % того, что они требовали, но они предпочли пойти на риск, чтобы получить все. С другой стороны, троянцы могли добиться выполнения 90 % своих пожеланий, но они тоже предпочли рискнуть всем. Обе стороны пострадали, обе потеряли своих лучших людей, а через пятьдесят лет ахейцы-победители были разгромлены вторгшимися к ним дорийцами.

Сионисты зашли слишком далеко. Они могли получить свою долю благ в благодатной Палестине, нашли бы верных друзей и старательных работников в лице палестинцев, получили бы безграничные запасы дешевой нефти Ирака и Саудовской Аравии для нефтеперегонных заводов Хайфы, их и их детей ожидала бы очень хорошая жизнь. Но они хотели получить все и ничего не оставить побежденным. Если они не одумаются, то страна обречена.

В «Круге Первом» Солженицына хитроумный зэк находит способ разгадать стукачей. Стукачи получают за свои услуги перевод на странную сумму 147 рублей, которую ни один нормальный человек не пошлет. Прием сработал, стукачи засветились, но один из них — Исаак — так и не согласился с очевидной уликой. Он приводил свои бесконечные тягомотные доводы и не отставал от своих обвинителей, пока те не плюнули и не согласились с ним, что он-де не стукач.