Вадим Воловой - Викиликс. Откуда НАТО нападет на Россию

Самые серьезные современные мыслители давно заключили, что не существует какого-либо осмысленного порядка в движении исторического процесса. Имеющийся опыт подсказывает специалистам (за исключением российских военачальников), что в будущем нас ждут новые и пока еще абсолютно не прогнозируемые ужасы.

Иными словами, в развитии военно-политической обстановки в мире нет ни сюжета, ни ритма, ни какой-нибудь гармонии или стройной системы. Принимать за основу гипотезу прямолинейного и равномерного развития обстановки, как это делает российский Генштаб, – совершать грубую ошибку идеологического плана.

Скажем, если сравнить анализ обстановки, сделанный российским «мозгом армии» в августе 2001 г. и положить рядом такой же документ, но изготовленный, скажем, в октябре того же года, то можно будет легко заметить, что это два совершенно разных прогноза. Причина проста – обстановка в мире скачкообразно и непрогнозируемо изменилась. Что в недалеком будущем, после 11 сентября 2001 г., ВС США будут играть в Афганистане роль 40-й армии ВС СССР, предположить ни один аналитик ГРУ ГШ, естественно, не смог. Для этого надо быть, по меньшей мере, пророком. И даже если безвестный аналитик ГРУ ГШ был бы таковым, кто бы поверил его прогнозам в руководстве Вооруженных сил? Нет прецедента, нет и анализа.

Другой пример. ВМФ СССР был создан только на основе противостояния на морях с США (и в основе строительства отечественного флота лежала гипотеза о «прямолинейном и равномерном» ухудшении отношений между двумя странами). Однако в 1991 г. вновь произошло скачкообразное изменение военно-политической обстановки. А флот не может и сегодня решать никаких других задач, кроме противоборства на морях с ВМС США (точнее, сегодня он уже почти никаких задач решать не может). ВМФ, как известно, и за двадцать лет не переориентируешь на решение других оперативно-стратегических задач. Слишком велика инерция. Отсюда и перманентные разговоры о «сбалансированном» флоте.

Поэтому расписывать в доктринальном документе, рассчитанном на более чем длительную перспективу, военно-политическую обстановку – ошибка принципиального, идеологического плана. Это даже хуже, чем ошибка, – преступление. И строить на этом анализе армию и флот нельзя. Прогнозы даже на более короткие сроки могут быть кардинально ошибочными.

Что же делать? Ответ очевиден: строить современную армию с учетом последних достижений военной мысли, науки и техники. Угрозы для нее в любом случае найдутся. Надо четко и конкретно определиться, что надо государству. Разберем это на примере Дальней авиации (одного из признаков великой державы, заметим). К примеру: сколько нужно тяжелых бомбардировщиков и каких; сколько самолетов-заправщиков; какое вооружение иметь для СБ; как их дислоцировать (с учетом многовариантности их действий); сколько нужно топлива для обеспечения полноценной оперативной и боевой подготовки ДА?

Причем это должно быть озвучено в конкретных цифрах (что иметь и к какому году). Была бы авиация, а кого бомбить – всегда найдется. И так по каждому виду ВС и роду войск – с учетом экономических возможностей государства, а не «плясать» от всего спектра «опасностей» – от террористов до наркоманов. А пока на сегодня в ходу только лозунги и бодрая риторика – армии быть, флоту быть, авиации быть – и не более того. Авиации, утверждается, быть, но, заметим, топлива в требуемых количества как не было, так и нет. Поступление в войска новых самолетов тоже просматривается с большим трудом.

Начальник Генштаба полагает, что военная доктрина должна дать ответы и на следующие основные вопросы: каково отношение государства к проблеме войны и мира; считает ли государство войну приемлемым средством продолжения политики; какими путями и способами решать проблему предотвращения войны?

Подобные рассуждения даже несколько странно слышать. На все эти вопросы даны ответы несколько тысяч лет назад (может, наши не знают?). Ничего тут изобретать (и бороться за мир во всем мире) не следует. Война – продолжение политики иными средствами и естественное звено мироздания.

Или же руководитель российского «мозга армии» утверждает, что «становление и развитие Вооруженных сил будут продолжаться, пока существует армия». Судя по всему, «становление» у нас будет действительно продолжаться бесконечно.

Военачальник озабочен в том числе и поиском союзников. В частности, он утверждает, что «…в поиске союзников на региональном уровне приоритетным направлением деятельности является развитие добрососедских отношений со всеми государствами». Так поиск союзников может продолжаться очень долго. Однако настоящих партнеров по возможной военной коалиции дают только общие интересы, а не напряженные поиски. Будут таковые – появятся и союзники. И это опять-таки прописные военно-политические истины.

Начальник Генштаба полагает, что военная доктрина должна быть согласована с Концепцией национальной безопасности. «Но поскольку ее пока нет, то оба документа должны, видимо, разрабатываться параллельно», – считает военачальник.

Для начала остановимся на определениях доктрины и концепции. Концепция: 1) система взглядов, то или иное понимание явлений действительности; 2) единый, определяющий замысел, ведущая мысль какого-то произведения, научного труда. Доктрина: учение, научная или философская теория, руководящий теоретический или политический принцип.

Получается, что для того, чтобы создать военную доктрину государства, необходима еще и некая супердоктрина. Определенно, один из этих документов лишний. Непонятно также, кто будет автором подобной супердоктрины. Пока в российском военно-политическом руководстве как-то незаметно мыслителя подобного масштаба. Начальник Генштаба полагает, что «…руководство и координация деятельности всех министерств и ведомств по подготовке нового текста новой редакции доктрины должны осуществляться единым органом, единой структурой. Такой структурой я вижу пока Совет безопасности РФ».

Все вроде правильно. Хорошо бы только при этом перечислить хотя бы тройку теоретиков-координаторов СБ РФ, прославившихся своими сочинениями по вопросам геополитики и стратегии, принесшими им мировое (или хотя бы европейское) признание.

И последнее. На ежегодной конференции АВН озвучивали, что одна из групп доктринальных положений должна отражать положения, касающиеся экономического, финансового ресурса, научного и технологического обеспечения военного строительства. Слова верные.

Однако все дело в том, что динамика изменения цен на нефть не поддается какому-либо научному прогнозу. Для нефтяной отрасли характерны периоды лихорадочной активности и времена застоя. Определяющее влияние на весь мировой рынок нефти оказывает всего одна страна – Соединенные Штаты Америки.