Алексей Пушков - Постскриптум. Поможет ли России Путин?

Возникло впечатление, что Расмуссен говорил о необходимости совместной работы над системой ПРО лишь для того, чтобы завлечь Дмитрия Медведева в Лиссабон. Для альянса присутствие президента РФ на саммите было важно потому, что оно придало дополнительную, хотя и неформальную, легитимность новой стратегической доктрине НАТО. Эта доктрина, как известно, провозгласила право НАТО действовать за пределами своей исторической зоны ответственности, причем даже не обязательно по согласованию с ООН. Пункт о том, что НАТО будет действовать за пределами своей зоны ответственности, прописан таким образом, что его можно понять так: альянс будет ориентироваться на поддержку со стороны ООН, но если ее не будет, то с его стороны возможны и односторонние действия.

Во время своего пребывания в Лиссабоне на саммите НАТО Медведев сделал конкретное предложение в области формирования европейской системы ПРО. Однако в ответ Расмуссен сообщил, что для НАТО речь не шла о конкретной проработке этого вопроса. По его словам, альянс был готов говорить лишь об «обмене информацией». Согласитесь, когда вам накануне саммита говорили об одном — о совместной работе над единой системой ПРО, а в ходе мероприятия выяснилось, что речь шла о другом — лишь об «обмене информацией», то это означало «холодный душ» скорее для российской дипломатии.

Сложилось ощущение, что в НАТО и в США к обещаниям совместной работы над ПРО относятся как к тактическому ходу, который был призван обеспечить поддержку США со стороны России в таких ключевых вопросах, как война в Афганистане и иранская ядерная программа, но не предполагал крупных встречных шагов со стороны США. Можно допустить, что Барак Обама имеет более широкий взгляд на вещи. И что он лично хотел бы видеть в «перезагрузке» инструмент вывода российско-американских отношений на качественно новый уровень. Однако, даже если бы это было так, политический класс США в целом придерживается другого подхода.

Для большинства американских политиков «перезагрузка» — это лишь определенный прием, который позволит обеспечить российскую поддержку без особой взаимности со стороны США.

Именно поэтому, судя по всему, Владимир Путин выступил со своим предупреждением. Это было послание нашим американским партнерам: если они несерьезно относятся к «перезагрузке» и если с их стороны не последует конкретных подтверждений серьезности их намерений, то и Россия может пересмотреть свои позиции. Тем более, что Москва довольно далеко зашла в поддержке американских инициатив как по Афганистану, так и по Ирану (отказавшись продавать Тегерану комплексы С-300), но ничего конкретного не получила взамен. В заявлениях Путина выразилась закономерная неудовлетворенность России ходом «перезагрузки» и ее результатами.

К началу 2011 г. остро встал вопрос: каково будущее широко разрекламированной «перезагрузки» российско-американских отношений? Политический сезон 2009–2010 гг. завершился не слишком радостно из-за шпионского скандала в Соединенных Штатах, который, будто нарочно, разразился через три дня после отъезда президента Дмитрия Медведева из Вашингтона и вроде бы успешных переговоров с американским президентом Бараком Обамой. Новый сезон начался в сентябре с высказываний Владимира Путина, заявившего, что в ряде сфер он не видит никакой «перезагрузки» между двумя странами. И это были лишь разрозненные признаки того, что атмосфера между Москвой и Вашингтоном далеко не столь безоблачна, как могло показаться.

Впечатление еще больше усилилось после жестких заявлений Медведева и Путина в конце ноября — начале декабря 2010 г. о возможности начала новой гонки вооружений в том случае, если не будет ратифицирован договор СНВ-3 и России с НАТО не удастся создать совместную систему ПРО в Европе.

Что изменилось?

С 2009 г. в отношениях между Россией и США произошли изменения к лучшему. Перемены не ограничились только стилем диалога, особенно по сравнению с администрацией Джорджа Буша. Произошли и некоторые существенные практические сдвиги.

Во-первых, к большому разочарованию части американского политического истеблишмента и ряда восточноевропейских столиц, Белый дом решил пересмотреть план предыдущей администрации по развертыванию основных элементов будущей системы противоракетной обороны в Польше и Чешской Республике.

Во-вторых, американские планы принятия в НАТО Украины и Грузии, хоть и не были отменены, но все же были отодвинуты на неопределенное будущее. С точки зрения России, это немаловажное изменение. В отличие от 2004 г., Вашингтон предусмотрительно решил держаться подальше от президентских выборов на Украине, состоявшихся в 2009 г., хотя главный кандидат Виктор Янукович явно симпатизировал России. В Москве это восприняли как знак того, что администрация Обамы не станет рисковать новыми отношениями, активно противодействуя интересам России на постсоветском пространстве.

Со своей стороны, Москва сделала еще более важные шаги навстречу США. Во время первого визита Барака Обамы в Россию в июле 2009 г. Кремль дал согласие на использование Соединенными Штатами российского воздушного пространства для отправки в Афганистан военных грузов и, возможно, даже войск. Скорректировав риторику и интонацию, Обама сумел за несколько месяцев договориться о том, чего Буш и Кондолиза Райс безуспешно добивались в 2007–2008 гг., когда отношения с Москвой больше напоминали «холодную войну», нежели партнерство.

Более того. Москва пошла навстречу Вашингтону по ключевому вопросу об иранской ядерной программе, резко изменив прежнюю позицию и согласившись поддержать предложенные США санкции против Тегерана, что казалось просто невероятным всего несколькими месяцами ранее. Не желая портить укрепляющиеся отношения с Обамой, Москва согласилась также не поднимать волну из-за шпионского скандала в США и не отвечать в духе «холодной войны» за арест в США группы «российских агентов» в июне 2010 года.

Однако до сих пор нет ответа на вопрос: пойдет ли «перезагрузка» дальше обычной разрядки по образу и подобию тех, что периодически случались между нашими странами, начиная с 1950-х годов? Подобную оттепель в отношениях мы видели в эпоху Никиты Хрущева и Дуайта Эйзенхауэра, Леонида Брежнева и Ричарда Никсона, Рональда Рейгана и Михаила Горбачева, Бориса Ельцина и Билла Клинтона и, наконец, Владимира Путина и Джорджа Буша. Однако все эти разрядки неизменно заканчивались новым витком напряженности. И есть ли основания считать, что «перезагрузка» окончится чем-то иным?

Что не изменилось?

Между политикой администрации Обамы и настроениями политического класса США существует разрыв. Этот класс относится к России критически, а Барака Обаму осуждают за сближение с Москвой. В России публичная критика политики «перезагрузки» не столь сильна. Выступая в июле 2010 г. перед российскими послами в Министерстве иностранных дел, Дмитрий Медведев высоко оценил свои отношения с Обамой и Белым домом, и даже предложил российским дипломатам использовать их в качестве модели при выстраивании контактов с другими странами. Москве была также присуща тенденция преуменьшать негативные аспекты отношений, такие, как американская военная и политическая поддержка Грузии, и подчеркивать роль США как главного партнера в осуществлении программы модернизации экономики России, хотя их вклад в эту программу был чисто символическим.