Сергей Комков - Тень Большого брата над Москвой (сборник)

Выслушав ее краткое выступление, председательствую-щий, как показалось Воронцову, удовлетворенно хмыкнул про себя и, привстав с места, провозгласил:

– Суд удаляется для вынесения решения!

Виктор Петрович, как и все присутствующие в зале, настроились на долгое ожидание. Но, вопреки их прогнозам, не прошло и десяти минут, как дверь совещательной комнаты отворилась и девушка-секретарь торжественно произнесла: — Прошу всех встать! Суд идет!

Воронцов успел заметить, что в руках у председательствующего был листок с плотно отпечатанным текстом. Но все произнесенное им резюме было довольно коротким. Почему-то слегка запинаясь, тот прочитал лишь одну фразу:

— В удовлетворении кассационной жалобы отказать, решение суда первой инстанции оставить в силе.

Он поспешно захлопнул свою папку и провозгласил:

— Заседание суда считаю оконченным!

После чего вся коллегия, низко опустив глаза и, стараясь не задерживаться под огнями направленных на них телекамер, быстро удалилась в совещательную комнату. А все та же настойчивая девушка-секретарь громко объявила:

— Прошу всех срочно покинуть зал и не устраивать здесь никаких пресс-конференций!

Она резко замахала руками, предлагая судебным приставам побыстрее очистить зал от слушателей и представителей прессы.

В холе Виктор Петрович вновь подвергся «нападению» журналистов. Всех интересовал только один вопрос: «Что будете делать дальше?»

— Будем бороться, — спокойно отвечал им Воронцов, засовывая папку с документами в портфель. — История покажет, кто из нас прав. Жаль только ребят, над которыми в буквальном смысле слова издеваются российские чиновники. Если родители готовы будут идти дальше, направим иск к России в Европейский суд по правам человека в Страсбург, — Виктор Петрович вздохнул. — Не хочется, конечно, судиться со своей собственной Родиной… Но, что поделаешь, если наши бессовестные чиновники нас к этому принуждают?.. Потому что, кажется, пока еще и сами российские чиновники, и их тупые выдумки в нашей собственной стране неподсудны, — закрыв портфель, он прихлопнул по нему рукой и уже более твердо произнес. — Думаю, что такая глупость, как ЕГЭ, в конечном итоге, долго в России не просуществует! — он отвернулся в сторону, давая понять, что интервью закончено. Но затем вновь повернулся и в раздумье добавил. — Помяните мое слово, через несколько лет никакого итогового тестирования в нашей стране не будет… Или не будет самой страны…

Виктор Петрович как-то невесело усмехнулся и зашагал к лифту…

4

Вернувшись после суда домой, Виктор Петрович долго не мог найти себе места.

Не то, чтобы его уж так сильно огорчило вынесенное судом решение. Подобный результат был вполне предсказуем. Уж слишком смелым выглядело даже предположение, что суд отменит приказ министерских чиновников. И уж, тем более что пересмотрит решение своих же коллег по цеху. Такое в судебной практике «новой России» происходило весьма нечасто. Для этого должны были вмешаться некие «высшие» силы. А силы эти, похоже, тоже выступали сегодня на стороне господина Фурсенко и компании.

Уже в ходе судебного процесса Виктор Петрович невольно поймал себя на мысли, что ЕГЭ, возможно, не самое худшее из зол в системе российского образования. Этот тестовый экзамен всего лишь усугубил и без того плачевное состояние, в которое пришла система образования в его стране за последние годы. Он стал своеобразным катализатором всех пагубных, разрушительных процессов. И впереди нас еще ждут серьезные битвы за сохранение своих лучших традиций в этой весьма важной жизненной сфере.

Но что же делать?

Этот извечный вопрос российской интеллигенции встал вдруг перед Воронцовым с новой силой. И уже не давал покоя.

Он долго ходил по комнате, словно измеряя ее шагами вдоль и поперек. Затем забрел на кухню. Налил себе большую кружку крепкого чая. Отхлебнул несколько глотков, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях. Затем быстро пробежал в кабинет и достал из ящика стола ту самую заветную тетрадь…

Из дневника профессора Воронцова:

Российское образование — зона стихийного бедствия.

Несмотря на бравые заявления руководства страны, новый 2009 учебный год российская система образования встречает в условиях полного разгрома. И виной тому не только пресловутый ЕГЭ. Просто эта система стала неуправляемой и грозит похоронить под собой все Российское государство.

Бредем неведомо куда

Не для кого уже давно не секрет, что в России нет доктрины развития образования. Ибо, нет доктрины развития самого государства. А без этого невозможно определить кого, чему и как обучать.

Вступив в полосу 90-х годов, Российское государство утратило способность каким-либо образом планировать и прогнозировать свое будущее. И это моментально отразилось на системе обучения и воспитания подрастающего поколения.

Менее чем за десять лет российское образование фактически утратило все свои специфические черты, постепенно превратившись в некий суррогат западной (в первую очередь, американской) модели.

Начиная с 1992 года, развернулся активный процесс пересмотра всех традиционных ценностей российской системы образования. В первую очередь ревизии были подвергнуты стандарты в области гуманитарных наук. Начался пересмотр курсов отечественной истории и литературы. А процесс воспитания вообще был выведен за рамки школьного образовательного процесса.

Все это происходило в рамках концепции, выработанной американскими спецслужбами в соответствии с программой под названием «Русский проект», утвержденной Конгрессом США еще в 1987-м году. Никто не скрывал тогда (да не скрывает и сейчас), что главной задачей «Русского проекта» является полное уничтожение России как самостоятельного и самодостаточного государства.

Эта позиция весьма ярко отражена в краткой речи бывшего президента США Б.Клинтона на закрытом совещании Объединенного комитета начальников штабов 25 октября 1995 года:

«Последние десять лет политика в отношении СССР и его союзников убедительно доказала правильность взятого нами курса на устранение одной из сильнейших держав мира, а также сильнейшего военного блока. Используя промахи советской дипломатии, чрезвычайную самонадеянность Горбачева и его окружения, в том числе и тех, кто откровенно занял проамериканскую позицию, мы добились того, что собирался сделать президент Трумэн с Советским Союзом посредством атомной бомбы. Правда, с одним существенным отличием — мы получили сырьевой придаток, не разрушенное атомом государство, которое было бы нелегко создавать.