С. Кара-Мурза - Нациестроительство в современной России

— Четвертый раскол — между поколениями.

В последние годы перестройки и в 1990-е гг. культурная травма, нанесенная и старшим поколениям, и подросткам, вызвала резкие конфликты между поколениями, разрушая традиционные отношения и установившуюся в советское время систему норм взаимной ответственности и уважения. В дальнейшем, в процессе роста дезинтеграции общества, этот раскол лишь углублялся, становился «системным» — происходило расхождение социальных и ценностных установок, структур потребностей и пр.

Российское общество переживает процесс дезинтеграции — происходит разрыв связей между общностями и, в то же время, разрыв связей между членами каждой общности. То есть идет разрыхление и сокращение в размерах (иными словами — деградация) самих общностей. А. Тойнби писал, что «больное общество» (в состоянии дезинтеграции) ведет войну «против самого себя». Образуются социальные трещины — и «вертикальные» (например, между региональными общностями), и «горизонтальные» (внутри общностей, классов и социальных групп). Это и происходит в России.

Все это говорит о том, какую чрезвычайную задачу представляет нациестроительство в современной России. В 2012 г. по поручению В.В. Путина была начата разработка «Стратегии государственной национальной политики до 2025 года», проект которой был опубликован в сентябре того же года. Группу разработчиков возглавляли бывший министр РФ по делам национальностей и федеративным отношениям В.А. Михайлов (1995-2000 гг., с перерывом) и бывший заместитель Председателя Правительства России по национальным вопросам, вопросам развития Федерации и местного самоуправления (1997 г.) и министр по национальным вопросам в правительстве Е.М. Примакова (1998 г.) Р.Г. Абдулатипов. 19 декабря 2012 г. «Стратегия государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года» (далее — Стратегия) была утверждена Указом Президента РФ № 1666. Ее обсуждение состоялось 19 февраля 2013 г. на заседании Совета при Президенте РФ по межнациональным отношениям.

Эта Стратегия — документ нового поколения, гораздо более внятный и разумный, нежели приходилось читать на эту тему раньше. Однако жанр документа не позволил ответить на те вызовы, которые предъявляет реальность. Уже 15 ноября 2012 г. в интервью два руководителя рабочей группы высказали трудно совместимые суждения. Так, В.А. Михайлов говорил, что цель Стратегии — «закрепление общенационального единства и национального согласия», а Р.Г. Абдулатипов сказал: «Страна находится в катастрофическом состоянии по национальном вопросу в целом ряде регионов. Один выстрел из газового или травматического пистолета может поставить два народа на грань войны!». Это, очевидно, разные вещи.

Еще более резкое противоречие содержится в заявлении В.А. Михайлова, которое корреспондент Би-би-си передал так: «Михайлов рассказал, что новая стратегия включает оба понятия нации — и традиционное для западных стран понятие политической нации, и устоявшееся в Советском Союзе и России понятие этнической нации. «Мы впервые вводим понятие “российская гражданская нация”, но не уходим от этнического определения», — сказал Михайлов, добавив, что он с коллегами пытается совместить в проекте стратегии и современные подходы, и лучшее из опыта как Советского Союза, так и Российской империи». 2

Как можно совместить альтернативные понятия, каждое из которых предполагает совершенно разные способы «сборки» нации? И зачем это нужно? И Российская империя, и СССР загнали свою национальную политику этим смешением понятий в ловушку, которая казалась не слишком опасной на этапе расцвета и очевидных успехов государства, но была сразу использована сепаратистами в момент кризиса.

Какие этнические нации существуют в России? Ядро многонациональной системы составляет русский народ, который по своему масштабу и разнообразию укладов и культуры соответствует категории нация — но это, безусловно, гражданская нация (державная, имперская, государствообразующая). Зачем присваивать ей ярлык этнической нации, чтобы она замкнулась в этноцентризме под лозунгом «Россия для русских»? А остальные этнические общности России вполне отвечают понятию «народ» или «народность». И дилемма перед ними одна: соединиться с русским ядром в полиэтническую гражданскую нацию или отдалиться от этого ядра, заслонившись этнонационализмом.

Здесь мы не будем подробно разбирать основные положения Стратегии. Отметим только несколько принципиальных моментов. Прежде всего бросается в глаза тот факт, что ставя стратегическую задачу сборки российской нации авторы документа ни одним словом не упомянули о национализме. Видимо, до сих пор действует табу на применение этого научного термина, введенного более ста лет назад русскими православными философами по конъюнктурным соображениям — как отрицание буржуазного национализма, который смешивали с расизмом. Но в современной этнологии практически общепринято, что «национализм создает нацию, а не нация — национализм».

Значит, для нациестроительства в России необходим русский национализм как основание гражданского российского национализма. Эта проблема изучена в отношении СССР, где для сборки советского народа перед войной (в 1930-е гг.) была осуществлена большая и успешная программа по формированию русского советского национализма. Ранее, в 1920-е гг., подобную программу разрабатывал Сунь Ятсен в своем труде «Три народных принципа» — для сборки современной китайской нации. Более того, он убедительно показал, что интернационализм как идеология межнационального сотрудничества только и может сложиться при наличии национализма как элемента мировоззренческой матрицы.

Большой бедой для России стало слабое знание (а во многих случаях и невежество) в вопросах этничности, национальности, национализма. Вот сейчас российское общество, выбирая доктрину нациестроительства, поставлено перед выбором: какой русский национализм предпочтительно обрести. Но большинство политиков и граждан этого вопроса не понимают — они не знают, какие бывают национализмы. О разных социализмах что-то слышали, а национализм для них — просто что-то нехорошее. Более того, неясно даже, какую концепцию этничности разработчики Стратегии положили в основание своей доктрины нациестроительства. Ведь в этнологии сосуществуют и борются две альтернативные концепции, и соответственно им выстраивается национальная политика. В дискуссиях по поводу Стратегии этот пробел совершенно необходимо устранить.

Другой фундаментальный изъян Стратегии состоит в том, что она обходит главный вопрос: какую же модель будущей российской нации выбрала российская власть? Каков проект жизнеустройства в этой нации русского народа и 193-х других национальностей? Ведь невозможно вести нациестроительство, не имея никакого проекта! Уже в Российской империи сложилась особая, весьма сложная модель межнационального общежития; она в главных чертах была принята и развита в СССР. Граждане России имеют о ней представление. Но ведь другие нации построены по иным проектам. США сплавили в «этническом тигле» полиэтнический поток иммигрантов с особым статусом африканцев и индейцев; испанцы включили разные королевства и герцогства на различных договорных началах — с непрерывными спорами, компромиссами и конфликтами; Бисмарк собрал феодальные государства в федерацию «земель», оставив Австрию вне Германии, и т. д.