Тим Вейнер - ФБР. Правдивая история

Билл Салливан той зимой сообщил по команде: запрет на операции, которые Гувер когда-то счел «явно незаконными», снят. Он поклялся сделать что угодно, чтобы остановить «уэзерменов». Заместитель Салливана Чарльз Д. Бреннан, недавно назначенный начальником отдела внутренней безопасности, сказал то же самое. Он ощущал огромное давление со стороны Белого дома, который требовал, чтобы он защитил страну от «нападений на полицию вообще и ФБР в частности»[471] со стороны «левых». Он полагал, что, для того чтобы справиться с угрозой, исходившей от радикалов, ФБР нужно «сформировать подразделения по типу разведывательно-диверсионных»[472], которые осуществляли бы террористические акты, «включая убийства».

Агенты ФБР по всей стране начали новые операции, направленные как против мирных демонстрантов, так и агрессивных активистов. Глубоко законспирированная группа попыталась проникнуть в ряды «крайне левых», выдавая себя за радикально настроенных ветеранов вьетнамской войны, имевших хорошие запасы оружия и наркотиков. Четырем или пяти членам группы так понравилась их новая жизнь, что они больше не вернулись. «Это была горстка изменников»[473], — сказал сотрудник ФБР Бернардо Перес, который выполнял трудную задачу, держа их под контролем в более поздние годы.

Гувер не знал о некоторых самых политически заряженных операциях. Директору ФБР исполнилось 75 лет 1 января 1970 года. Салливан и многие из его лучших агентов видели, что способность директора мыслить слабеет, его власть ускользает, осведомленность о том, что происходит каждый день в ФБР, начинает его подводить.

«Гувер понятия не имел о том, что у нас были агенты, которые выглядели так, как эти парни в джинсах и подобном прикиде среди демонстрантов, — сказал Кортленд Джонс — агент ФБР, на котором лежала ежедневная ответственность за прослушивание телефонных разговоров лиц, указанных Киссинджером. — Реакция Гувера была такая: «Кто это санкционировал?»[474]

Он действительно уже был далек от всего этого. Ему следовало бы откланяться за годы до его смерти. Одно он никогда не терпел и не потерпел бы — готовить кого-то, чтобы тот занял его место».

Только один человек был готов рискнуть побороться за место Гувера. Только один человек был близок к тому, чтобы стать его преемником. Это был Билл Салливан — человек, который знал самые глубокие тайны ФБР.

Глава 34. «Человек, который разрушит храм»

После полувека пребывания главным контрреволюционером Америки Гувер больше не обладал бесспорной властью.

Он обзавелся врагами в Белом доме и в ФБР, которые начали набираться смелости осуждать его. Президент и министр юстиции заговорили о его замене. Контроль за секретной информацией всегда был главным источником власти Гувера. Он потерял ее.

В понедельник, 1 июня 1970 года, он сделал решающий выбор. Позднее он назовет его «величайшей ошибкой, которую я когда-либо совершил»[475]. Он решил, что Билл Салливан станет начальником, возглавив все криминальные расследования Бюро и его разведывательные программы. Салливан руководил ежедневной работой Бюро — пьянящая доза власти для человека, известного многим его коллегам как Сумасшедший Билли.

Гувер думал, что он ему верен. Когда-то так и было. Но Салливан — создатель контрразведывательной программы и ее босс, мастер политической войны — стонал под тяжелой и становящейся все более нетвердой рукой Гувера, доверительно сообщая своим коллегам в ЦРУ и контактам в Белом доме, что его босс потерял самообладание. Он сказал, что ФБР проигрывает сражение с «левыми» радикалами. Это было время, когда Салливан посоветовал Ричарду Хелмсу из ЦРУ начать «опережать ветер перемен, чтобы не оказаться им сдутым»[476].

Теперь у него был шанс довести свое дело до сведения президента Соединенных Штатов.

Никсон знал, что Салливан занимается прослушиванием телефонных разговоров людей, указанных Киссинджером, — самых выдающихся репортеров и обозревателей в Вашингтоне, равно как и их подозрительных источников в высших кругах. Годом раньше, после установления первых «прослушек», Никсон отправил горячего и амбициозного двадцатидевятилетнего юриста из Белого дома Тома Чарльза Хьюстона в ФБР на встречу с Салливаном. Хьюстон раньше был офицером армейской разведки и лидером консервативного движения «Молодые американцы за свободу». Никсон с любовью называл его самонадеянным сукиным сыном. Он сделал Хьюстона ответственным за поддержание разведывательных связей Белого дома.

Салливан понимал, что помощник президента может открывать дверь Овального кабинета. Как тайно поговаривали на протяжении 1969–1970 годов, он тщательно выращивал Хьюстона, нахваливая его интеллект и проницательность. Хьюстон тоже его высоко ценил. «Я не думаю, что в правительстве был человек, которого я уважал больше»[477], — сказал Хьюстон.

От имени Никсона Хьюстон убеждал Салливана отслеживать иностранных финансистов американской политической закваски, чтобы найти доказательства того, что международный коммунистический заговор поддерживает «левых» радикалов и чернокожих активистов. Это требование осталось невыполненным, к неудовольствию Никсона. «Президент Никсон был ненасытен в своем желании получать секретную информацию, — сказал Дик Делоуч. — Он постоянно просил у ФБР все больше и больше информации, доказывающей, что беспорядки в стране вызваны группами мятежников в зарубежных странах. А это было не так». Салливан, в свою очередь, сильно давил на своих подчиненных — «устраивал нам «веселую» жизнь[478], потому что мы не могли доказать, что за расовыми и студенческими беспорядками стоят Советы, — сказал Джин Нолан — тогда молодой агент ФБР, поднимавшийся по карьерной лестнице разведки. — Мы знали, что это не так. Ничто не напугало бы Советы больше, чем эти студенты»[479].

Вину за неспособность найти доказательства Салливан возложил на Гувера. Он сказал Хьюстону, что Гувер оборвал все официальные связи с ЦРУ и военными в приступе раздражения, что ФБР не хватает контрразведывательных умений, чтобы получить секреты, которые нужны Белому дому, что Бюро нужно больше свободы действий, чтобы следить за американцами, особенно студентами моложе 21 года, что ограничения на осуществление несанкционированных действий, установление жучков, прослушивание и наблюдение слишком велики. Хьюстон сообщил обо всем этом Никсону. Президент охотно поверил этому. Он жаловался своим советникам, что совершенно секретные донесения, которые он получал в отношении своих врагов — зарубежных и внутренних, — это бессмысленный бред.

К весне 1970 года Салливан приступил к осуществлению плана с целью удовлетворить жажду президента секретной информации и выдвинуть себя в качестве преемника Гувера. Когда звезда Салливана поднялась над Белым домом, звезда Гувера начала закатываться.