Тим Вейнер - ФБР. Правдивая история

Кайзер все еще пыталась провести целенаправленный отбор в своем докладе по делу Хансена, когда 17 августа 2001 года у нее раздался еще один срочный телефонный звонок. Звонил особый агент ФБР Гарри Самит из Миннеаполиса. Кайзер узнала имя; она преподавала ему курс борьбы с терроризмом. Самит — бывший летчик военно-морской авиации — работал в отделении ФБР в Миннеаполисе. Он был очень напряжен. Накануне он столкнулся с алжирцем с французским паспортом и просроченной визой по имени Закариас Муссауи. Самит действовал по наводке своего приятеля — военно-морского летчика, который руководил летной школой: Муссауи учился управлять «Боингом-747», но был беспечен в отношении взлетов и посадок. У алжирца было 3 тысячи долларов зашито в поясе, в кармане лежал трехдюймовый складной кинжал; он проявил агрессию, когда Самит и иммиграционный служащий арестовали его из-за просроченной визы. Он гневно настаивал на том, что должен вернуться в летную школу.

«Это плохой парень, — сказал Самит Кайзер. — У меня в отношении его нехорошие подозрения».

Он хотел получить ордер на то, чтобы провести досмотр портативного компьютера Муссауи, но не смог провести свой запрос мимо юристов в штаб-квартире, не имея твердых доказательств того, что подозреваемый — террорист.

«Нам нужно связующее звено с «Аль-Каидой», — признал он.

Кайзер побежала искать помощь в этом деле и не находила; это было в 16:30 в пятницу в августе. На протяжении последующих трех недель она связывалась со всеми, кого знала в ФБР, ЦРУ и АНБ, рассказывая о предупреждениях Самита. «Я все старалась получить хоть что-то, — сказала она. — Они не видели связи. Связь отсутствовала». Это был один случай из многих. Пятью неделями раньше особый агент ФБР в Фениксе Кен Уильямс отправил рапорт в подразделения ФБР по борьбе с терроризмом, занимавшиеся радикальными фундаменталистами и Усамой бен Ладеном. Уильямс и его коллега — недавно взятый на работу говорящий на арабском языке бывший полицейский по имени Джордж Пиро — собрали доказательства того, что у «Аль-Каиды» есть сеть приверженцев, учащихся в американских летных школах. Уильямс настаивал на общегосударственном расследовании. Он не удивился, когда в штаб-квартире не предприняли никаких действий. Тринадцать лет опыта работы в ФБР научили его, что контрразведка и антитеррористическая деятельность были «внебрачными детьми»[658] в ФБР. Он сказал: «Я знал, что это окажется в самом низу кипы бумаг».

Самит никогда не слышал о служебной записке из Феникса. Почти никто о ней не слышал. Она была одним из около шестидесяти восьми тысяч указаний на терроризм[659], ожидавших, чтобы в штаб-квартире были предприняты какие-то действия в отношении их. Одно только подразделение, занимавшееся разработкой Усамы бен Ладена, приняло более 3 тысяч таких сигналов за последние несколько месяцев. Директор управления по антитеррористической деятельности Дейл Уотсон посадил двух аналитиков их разбирать. Тот факт, что террористы берут уроки пилотирования, прошел незамеченным.

Самит обратился к инспекторам отдела по расследованию международных террористических операций (ITOS), которые осуществляли надзор за отделами по разработке радикальных фундаменталистов и бен Ладена. На следующей неделе он доложил, что Муссауи «готовит террористическое нападение». Он ничего не добился. Непосредственный начальник Самита в Миннеаполисе — особый агент ФБР Грег Джонс — умолял штаб-квартиру выслушать его. Он сказал, что хочет помешать подозреваемому «протаранить на самолете Всемирный торговый центр»[660].

Позже Самит назвал поведение штаб-квартиры ФБР летом 2001 года «преступной халатностью»[661]. Кайзер сказала, что всю жизнь ее будет преследовать мысль о том, что «эти идиоты в ITOS никому ничего не сообщили».

Она получила по электронной почте отчаянное письмо[662]от Самита во второй половине дня в понедельник 10 сентября 2001 года. Он сообщал, что ITOS отклонил его просьбу получить ордер на досмотр. Ему было сказано, что «это ФБР не касается» и пусть этим делом занимается иммиграционная служба. «Сейчас я настолько отчаялся залезть в его компьютер, что приму что угодно, — написал он Кайзер. — Я не испытываю оптимизма. Спасибо за помощь и содействие. Берегите себя. Гарри ».

Кайзер ответила почти незамедлительно в 15:45. «Вы отчаянно сражались. Помоги нам всем Боже, если в следующем теракте будет задействован тот же тип самолета. Берегите себя. Кэти ».

«Поймайте злодеев»

Летом 2001 года Бюро работало без руководителя. Прошли пять недель после официальной отставки Луиса Фриха, прежде чем 5 июля в розовом саду Белого дома президент Буш выдвинул на этот пост Роберта Мюллера. «Следующие десять лет принесут новые виды преступлений, новые угрозы террора за пределами наших границ и внутри их, — сказал президент. — Бюро должно занять свое заслуженное место как главная антишпионская и антитеррористическая организация Соединенных Штатов».

Сенату потребовалось два месяца, чтобы утвердить Мюллера. 2 августа, в тот день, когда он был выбран единогласно, он перенес хирургическую операцию по поводу рака простаты. Прошел еще один месяц, прежде чем 4 сентября во вторник он вступил в должность. В тот же день Ричард Кларк из Совета национальной безопасности предостерег свою начальницу Кондолизу Райс, что нападение «Аль-Каиды» может произойти без предупреждения в недалеком будущем. Его слова не были приняты во внимание. Он не предупредил Мюллера. Он сказал: «Я не думал, что в ФБР знают, что «Аль-Каида» чем-то занимается в Соединенных Штатах»[663].

Первая неделя нового директора ФБР была чередой брифингов по всем вопросам, начиная от ущерба, нанесенного Робертом Хансеном, до порядка эвакуации Вашингтона в случае ядерного удара. Утром 11 сентября Мюллера вводили в курс дела по расследованию дела «Коул». Подобно почти всем в Америке, он видел эти катастрофы по телевизору. «Аль-Каида» превратила самолеты в управляемые ракеты.

Через три часа директор антитеррористического управления ФБР позвонил Кларку в оперативный штаб в Белом доме. «Мы получили пассажирские манифесты от авиакомпаний, — сказал Дейл Уотсон. — Мы узнали некоторые имена, Дик. Они боевики «Аль-Каиды». Кларк ответил: «Как, черт побери, они оказались на борту?[664]»

Чтобы ответить на этот вопрос, потребовалось два года.

На протяжении последующих трех лет Мюллер вставал до зари, читал ночные сообщения об угрозах и предвестниках терактов, приезжал в штаб-квартиру на семичасовой утренний брифинг по борьбе с терроризмом, совещался с министром юстиции в 7:30, ехал в бронированном лимузине в Белый дом и в 8:30 беседовал с президентом. Тема беседы была почти всегда одной и той же. Как писал Буш в своих воспоминаниях: «Я сказал Бобу, что хочу, чтобы Бюро стало мыслить как в военное время… Боб подтвердил: «Наша новая задача — предотвращать нападения»[665].