Владимир Бортко - Нужна ли России правда? Записки идиота

B. БОРТКО: — Замечательно, коли возможно. Мы тоже попытаемся в этом убедиться. Действительно мы обращались к голливудским мастерам, кота Бегемота играет Саша Баширов. Но при этом используется еще электронный робот, а мимику этому роботу делает еще один актер. И кроме этого есть еще одна ипостась этого кота, который ходит на общих планах, некоторые москвичи могли это видеть, когда кот сделан так, чтобы он был далеко и ходил. Он делается при помощи живого человека.

C. БУНТМАН: — Когда он в трамвай садится.

В. БОРТКО: — Нет, это сложно. Подходит к трамваю живой человек, а садится электронная кукла. Американская электронная кукла стоит 3 млн долларов, а так все будет в порядке. Наша фирма, которая делает то же самое по той же технологии, только стоит дешевле. Что получится в результате? Дай боже, чтобы это было. Я не смотрел фильмы, о которых вы говорите, я вам верю. Думаю — а вдруг и у нас чего-то может произойти за маленькие деньги, честно говоря.

В. РАММ: — Вайда, когда экранизировал «Мастера и Маргариту», взял только историю Иешуа и Пилата.

В. БОРТКО: — Скажите, он вам сильно понравился?

B. РАММ: — Нет.

C. БУНТМАН: — Я так его ждал, и мне так не понравилось.

В. БОРТКО: — По одной простой причине. Не подумайте, что я хвастаюсь, что я такой умный, но до этого я додумался. Дело в том, что роман состоит из трех составляющих, каждая из них отдельно сама по себе, извините, не существует. И вынимать ее нельзя. Их нужно делать вместе, именно поэтому наш проект телевизионный, потому что нужно 8 часов времени.

В. РАММ: — Даже мало.

B. БОРТКО: — Но ни в театре, ни в кино выдержать нельзя. А вот такая форма позволяет это сделать, сохранив три пласта. Получился так или сяк, но я думаю, что мы все-таки экранизируем книгу, а не делаем по мотивам.

C. БУНТМАН: — Об этом спрашивают слушатели.

B. БОРТКО: — Я ответил.

C. БУНТМАН: — Но все-таки от чего-то приходилось отказываться.

В. БОРТКО: — Если и приходилось, то только от одной сцены, и простите меня заранее — сон председателя жилищной комиссии, когда в театре все сдают деньги.

В. РАММ: — Почему? Это очень актуально. Может быть, вы передумаете.

В. БОРТКО: — Нет, как-то не помещается почему-то. А все остальное…

В. РАММ: — Отдельным довеском. Послесловием.

В. БОРТКО: — С послесловием будет отдельная история. Все остальное, от первой строчки до последней, мы увидим. Другое дело, сказать «я сделаю все замечательно и хорошо» было бы наивно с моей стороны, оно непредсказуемо и считается в Америке зоной повышенного риска. Так что, бог его знает, что выйдет, но мы хотели бы, чтобы вышло хорошо.

В. РАММ: — Одна из моих любимейших сцен — это бал. Там, насколько я помню, все нагишом. Как вы будете решать эту проблему?

В. БОРТКО: — Секрет. Не скажу.

В. РАММ: — Но будете?

B. БОРТКО: — Конечно. Естественно.

C. БУНТМАН: — А телевидение смотрят все, от мала до велика, прайм-тайм.

В. БОРТКО: — Это раз, а во-вторых, понимаете, можно превратить это дело просто в женскую баню, это будет не сильно хорошо. И здесь пришлось усиленно подумать, но у меня замечательный художник и художник по костюмам.

В. РАММ: — Вы со Светозаровым, насколько я знаю, работаете.

В. БОРТКО: — Мы с ним уже 30 сотрудничаем. И Надя Васильева, мы с ней очень много думали, как это сделать. С одной стороны, дети смотрят, извините, пожалуйста, с другой стороны, писатель написал. И меня просто расстреляют на улице.

В. РАММ: — И колено должно распухать.

В. БОРТКО: — И колено должно распухать, но это-то ладно, а вот откуда оно растет, и причем 40 минут стоящая женщина…

В. РАММ: — Все летают, танцуют.

В. БОРТКО: — Это можно подумать — слушайте, а что, у нее там, по-моему, прыщик на попке, и вообще что-то такое, естественно, приходилось решать эту проблему. То есть мы будем решать эту проблему, посмотрим, как это получится.

С. БУНТМАН: — «„Собачье сердце“ было очень удачным, — пишет Маргарита, — но фортуна переменчива, не боитесь?»

В. БОРТКО: — Нет, если бы я боялся, я бы не брал. Капитану говорят: «вы знаете, капитан, вам надо плыть через океан». — «А вы знаете, я боюсь». Но это его профессия, что же делать-то?

В. РАММ: — После Достоевского, мне кажется, что уже все должно быть:

В. БОРТКО: — Нет.

B. РАММ: — Ой, кстати, мы вас поздравляем с наградой в Монте-Карло, без вас Женя Миронов не был бы признан лучшим актером телевизионным.

C. БУНТМАН: — Поздравляем.

B. БОРТКО: — Спасибо. Разные воды каждый раз, понимаете, и здесь прогнозировать успех сложно. Конечно, мы доплывем. Но мы хотим доплыть, и сделали все, мне так кажется, чтобы благополучно добраться до берега.

C. БУНТМАН: — Александр Владимирович пишет: «Еретическая мысль. А может быть, „Мастер и Маргарита“— обычный сатирический роман? И каждый режиссер попросту выжимает из него то, что считает нужным?»

В. БОРТКО: — Каждый режиссер действительно выжимает, если можно назвать этим словом, из произведения, которое экранизирует, то, что ему кажется. Поскольку люди разные считают по-разному. Тем не менее, есть общие вещи, конек, там есть политическая сатира, но в то же время есть и другие вещи. Есть любовь, например, которая не имеет отношения к политической сатире. А она в романе занимает достаточно большое место. Поэтому сложность, многослойность романа и многожанровость, сказал бы я так. Например, 35-й год — почти гротеск.

В. РАММ: — Грузовики с хористами.

В. БОРТКО: — Или вдруг совершенно другая история, происходящая в Ершалаиме. Что это по жанру? Во всяком случае, далеко не политическая сатира.

В. РАММ: — Я из опыта своей семьи. Мои дети прочитали «Мастера и Маргариту» давно, но так как они не знают тех реалий 35-го года, на них большее впечатление произвела история Понтия Пилата, Иешуа и прочее. А так они просто читали как смешную историю, они не смогли уловить ту философию. Будет ли та философия для молодого зрителя именно в современной, вернее, не современной, а в 35-го года Москве?

B. БОРТКО: — То, что вы сейчас задали вопрос, это очень интересно, потому что «Мастер и Маргарита», изданная в Америке или Англии, в два раза толще, чем у нас. И не потому, что английский язык: там сноски на каждой строчке. Просто для них это непонятно.

C. БУНТМАН: — Во французской очень смешные ошибки. Интонации не понимали, а бедного Туза Бубен, пса, назвали Барабаном, потому что подумали, что этот бубен.

В. БОРТКО: — И во многом этим объясняются не сильно большие удачи наших коллег западных. Это было бы все равно, если Польшу вспомнить, если я бы снимал «Пана Володыевского». Я его бы, наверное, снял. Все было бы понятно, но я думаю, что поляки сделают гораздо лучше. То же самое здесь. Что касается молодого поколения, кое-что они знают. Они выросли не на Луне, и папы, мамы, бабушки, дедушки…