Владимир Бушин - Путин. Толпа у трона

Но от кого же именно защитил кремлянин или его министры правду о Советской эпохе и о войне с фашизмом – от Швыдкова? от Сванидзе? от двух Пивоваровых? от трех Живодеровых? Не было ни единого случая. Мало того, он и сам занимается в их компании тем же: то сморозит, что в советское время не производили ничего, кроме калош; то отчубучит, будто не было у нас мясного животноводства; то брякнет вслед за Геббельсом, что русские расстреляли поляков в Катыни; то побожится, что у Александра Покрышкина в кабине самолета сидел за спиной заградчик с автоматом… И нет конца его брехне. Тут, если уж опять сопоставить, те полицаи-шкурники на Матвеевском рынке выглядят даже приличней: они все-таки не присоединились к бандитам, не стали вместе с ними бить героя-милиционера.

Крайне важно еще вот что. Кремляне и их прихвостни двадцать лет визжат сквозь сопли о «сталинских политических репрессиях»: 30 миллионов! (А. Яковлев)… 50 миллионов! (Сванидзе)… 110 миллионов! (Солженицын)… Доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института русской истории Академии наук В. Н. Земсков, изучив все имеющиеся архивные документы, утверждает, что за время с 1921 года по 1954 год по политическим обвинениям было осуждено 3777380 человек, из них 643 980 приговорены к смертной казни, которая часто заменялась заключением («Правда». 21 ноября 2008).

За это время население страны выросло примерно со 150 до 200 миллионов. И выходит, что число осужденных не превышало 2,5 % взрослого населения. Разве это дает основание долдонить о массовых политических репрессиях? Для этого процент осужденных должен бы быть раз в 10–15 больше.

2 августа 1992 года, т. е. уже при власти Ельцина и кремлян, пишет В. Н. Земсков, в пресс-центре Министерства государственной безопасности начальник Отдела регистрации и архивных фондов МГБ РФ генерал-майор А. Краюшкин объявил журналистам и приглашенным, что за все время советской власти с 1917 года по 1990-й по обвинению в государственных преступлениях было осуждено 3 853 900 человек, из них 827 995 человек приговорены к высшей мере наказания. Цифры, естественно, несколько большие, чем привел В. Н. Земсков, поскольку тут шире охват времени – за всю советскую эпоху. «Большинство газет, – замечает Земсков, – обошли выступление генерала Краюшкина гробовым молчанием». Понятное дело! Никто не смел огорчать кремлян, они страдают хроническим несварением желудка.

Запомним последнюю цифру – 827 995 смертных приговоров и даже допустим, что все они до единого приведены в исполнение.

Известный писатель Эдуард Тополь недавно писал: «Чтобы сейчас выжить в России, ты должен быть постоянно начеку, всегда напряжен. Это выводит людей из себя, порождает ощущение собственного ничтожества, бесправия, безысходности, приводит к стрессам и психозам. И если такая жизнь в стране не где-то местами, а повсеместно, то можно ли удивляться, что, по данным Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского, с 1990 года по 2010 год покончили с собой 800 тысяч человек. А еще есть неудавшиеся попытки самоубийства, их намного больше. К тому же Россия вышла на первое место в мире по самоубийствам среди подростков» («МК». 27 июля 2013).

Оставим неудавшиеся попытки, не будем касаться подростков. Возьмем только это: за 73 года Советской власти 827 995 человек были приговорены к смертной казни, т. е. многие из них ушли из жизни вопреки своей воле за те или иные преступления по законам того времени, и за двадцать лет демократии и реформ, власти кремлян и работы их прислужников, т. е. за срок почти в четыре раза короче почти столько же соотечественников ушло из жизни по своей воле. И все кремляне от высокопоставленных русских болванов Горбачева и Ельцина до их бесстыжих еврейских прихвостней Сванидзе и Млечина – в прямом грамматическом смысле этого слова – убийцы. И они знают это. Еще когда один из их главарей Чубайс сказал своему тогда недавно назначенному заместителю по Госкомимуществу Владимиру Полеванову, бывшему губернатору Приморья, поразившемуся тем, что творится в деле приватизации и реформ: «Что вы волнуетесь? Да, в результате реформ погибнет миллионов тридцать. Но они же сами виноваты – не сумели вписаться в наши демократические реформы». Именно эту цифру – 30 миллионов обреченных на смерть советских людей – называл в 1941 году Геринг. Анатолий Борисович пока не догнал Германа Вильгельма, но время еще есть.

И ты, щучий сын, еще смеешь при этом на глазах всей державы хвастаться и кривляться, паясничать и фиглярствовать… То он явится на телеэкранах полуголым – смотри, народ возлюбленный, какие я бицепсы накачал на галерах; то нырнет в море и с первого нырка вытащит две амфоры времен Александра Македонского; то лобзание вот этой щуки покажет в надежде, что мы забудем о только что сгоревшем «Протоне» ценою в несколько миллиардов…

Когда показывали спектакль со щукой, журналист, кажется, Владимир Кондратьев, внушал нам: «Не подумайте, ради Бога, что там на дне озера кто-то сидит в скафандре уже наготове с этой щукой. Нет, нет, просто наш президент так удачлив во всем!». Буквально во всем! Кроме семейной жизни.

Да как же нам было не думать о водолазе со щукой, если мы уже видели в его руках амфоры Александра Македонского! Если уже слышали от него о 25 миллионах рабочих мест. Если наслаждались и его игрой на пианино и пением:

Господи, ведь посмешище вселенское, чучело огородное… И что наш соотечественник, зная обо всем сказанном, может чувствовать, когда еще и видит, как глава государства сам, собственной державной персоной с российским паспортом в зубах, мчится сломя голову на край света, чтобы вручить его заезжему носатому забулдыге, едва тот заикнулся, что может жить и в России?

Что гражданин страны может думать, когда он видит президента страны на коленях и в обнимку с собакой Буша?

По-моему, наши люди чувствуют жгучий стыд за шутовство на троне. По-моему, они думают: за что это великому народу, и когда же все кончится? Словом, перед нами самый мощный и неутомимый генератор деморализации народа.

За двадцать лет непрерывного многоглаголания вождь племени научился прикусывать язык там, где дальше шевелить им опасно. Например, в эти же дни в беседе с молодежью упомянул попа Гапона: «Он увлек людей под пули, а сам сбежал». И молчок. Но куда увлек? Под какие пули-то, под чьи? Едва ли нынешняя молодежь знает, что 9 января 1905 года 140 тысяч их прадедов с хоругвями, с портретами царя пришли к Зимнему дворцу с петицией, которая начиналась так:

«Государь!

Мы, рабочие и жители Петербурга разных сословий, наши жены и дети, и беспомощные старцы-родители пришли к тебе, государь, искать правды и защиты. Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильнымтрудом, над нами надругаются, в нас не признают людей, к нам относятся как к рабам, которые должны терпеть свою горькую участь и молчать. Мы и терпели, но нас толкают все дальше в омут нищеты, бесправия и невежества, нас душат деспотизм и произвол, и мы задыхаемся, нет больше сил, государь. Настал предел терпению. Для нас пришел тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук…»