Владимир Бушин - Путин. Толпа у трона

«Очень ограничено»… Трудно поверить, что это сказал человек, почти всю жизнь проживший в Ленинграде. Да неужели он не видел там или видел, но не мог понять, что такое для всего народа Медный всадник или Казанский собор с памятниками Кутузову и Барклаю-де-Толли, не говоря уж об Исаакиевском? Неужто, балдея от всяких роков, не слышал он о Мариинке и о Русском музее, не ходил в Александринку и в Эрмитаж? И ни разу не побывал на Пискаревском кладбище, поскольку там среди сотен тысяч ленинградцев лежат тысячи коммунистов?

Еще труднее поверить, что в торжественный день русской культуры это сказал глава государства. Ведь, у любого главы есть же все-таки пара глаз и два уха. Но его глаза шарят по всей стране (носится-то из конца в конец!) и ничего не видят, его уши вертятся во все стороны и ничего, кроме заморского Маккартни, не слышат.

И страшный вывод приходится сделать. Глава считает, что велика Россия, а гордиться, а блеснуть, а при случае и похвастаться нечем, ибо «брендов» – ну очень, очень, очень мало. Для него Пушкин и Михайловское, Лермонтов и Тарханы, Толстой и Ясная Поляна не существуют как святые для русских людей имена и места. О Бородинском поле и Мамаевом кургане, о Чайковском и Менделееве, о Репине и Сурикове он, поди, и не слышал. В Третьяковку и не заглядывал. Наша победа над германским фашизмом и прорыв в космос, Жуков и Рокоссовский, Королев и Гагарин, московское метро и Московский университет – для него не достойны зарубежного имени «бренд». Да ведь рядом с Большим стоит Малый – это ли не один еще символ, объединяющий нацию!..

И такие люди сидят в Кремле, руководят великой страной… И если так говорит уже немолодой президент-ленинградец, то что можно ждать от молодого жителя Елабуги, выросшего при их власти?

Думаю, что артисты театра, которым предстояло принять участие в концерте, занятые подготовкой выхода на сцену и, естественно, волнуясь, не слышали, что президент обозвал их «брендами», и только поэтому в содружестве с Глинкой, Чайковским и Мусоргским, в лад с Бородиным, Рахманиновым и Минкусом, плечом к плечу с Прокофьевым, Шостаковичем и Хачатуряном они явили чудо русского искусства.

А Медведев в конце сказал: «Здесь все сделано по последнему слову театральной техники. Я уверен, что в этом смысле театр будет безукоризненным». Безукоризненным брендом.

А когда концерт кончился, вдруг – впервые за 250 лет! – рухнули декорации, такие роскошные, из папье-маше высшего качества.

Один рабочий сцены получил до того сильный удар в грудь, что закричал «Караул!». Пришлось вызвать «скорую помощь» и доставить жертву «бренда» в институт Склифосовского. Предсказанный Николаем Цискаридзе процесс пошел… Зовут пострадавшего Дмитрий, фамилия, кажется Топтыгин.

А 2 ноября состоялась премьера «нового прочтения» оперы «Руслан и Людмила».

Режиссер Дмитрий Черняков. Прошел слух, что дети до 16 лет не допускаются. Впрочем, исполнитель роли Руслана уверяет: «Что вы! Никакой порнографии! Просто Людмила показана вовсе не такой скромницей, как у Пушкина и Глинки. Только и всего». Действительно, ведь сам поэт писал в «Посвящении»:

Грешные?! Ну, и не грех под вензелем Николая Кровавого добавить грешка-то. И добавили, добавили счастливые питомцы Швыдкого…

Можно себе представить, что маэстро Черняков устроил хотя бы из таких строк поэмы:

Как и следовало ожидать, вместо оперы сделали репортаж из-под цареградского ковра.

2011 г.

В «Литературной газете» опубликован новый состав Совета при президенте по культуре и искусству. Странно… Ведь всего лишь в июле прошлого года президент Д. Медведев утвердил состав, добавив в него 22 новых члена и исключив 10 старожилов. Казалось бы, серьезная реорганизация. И вот минуло чуть больше года – и новое издание. 58 имен. Есть над чем подумать…

Больше всего в этом списке меня порадовали имена замечательного певца Олега Погудина, противостоящего дрыгоножной попсе, за что его нагло затирают, кинорежиссера Карена Шахназарова, твердо стоящего на позиции трезвого патриотизма, и сколь талантливого, столь и смелого артиста балета Николая Цискаридзе, автора «Завтра». Впрочем, двое последних и раньше были членами Совета.

Но преобладают, разумеется, антисоветчики, однако – все-таки тихие, скромные, латентные, порой даже стеснительные: такие, например, как Юрий Башмет, Михаил Пиотровский, Александр Калягин, ВладимирТолстой… Некоторые из них даже краснеют после какой-нибудь антисоветской непотребщины. Но утешно, что в Совете нет столь неутомимых и вельмигласных антисоветчиков, как Даниил Гранин, кавалер Железного креста, недавно сообщивший нам, что на войне, оказывается, стреляли, могли убить, а это страшно; еще с медведевской эпохи нет латифундиста Никиты Михалкова, вконец утомленного солнцем, спекшегося в его лучах как яблочко и решившего сочинять какие-то манифесты. Не обнаружил я заводного антисоветчика Марка Захарова, у которого начинаются корчи при виде мухинского шедевра «Рабочий и Колхозница». Нет потомственного плагиатора и душегуба с большой дороги Радзинского, окончательно спятившего на почве сталинофобии и антропофагии. Не проник в Совет известный Швыдкой, который пострашней Геббельса и Эйхмана вместе взятых; нет там и Сванидзе, который ведь был не только членом Hitlerjugend, но и состоял в комиссии по борьбе с фальсификацией истории и до сих пор торчит в Общественной палате… Все эти нравственные лакуны весьма отрадны. Есть там, правда, когда-то голосистый Говорухин, но он, честно признав себя художественно-политической проституткой, кажется, начал каяться и за нарисованное им благоденствие николаевской России, которую он не видел, как видели Толстой и Чехов, Горький и Бунин, но потерял, и за любовь к шаромыжнику Солженицыну, и за вопль «Так жить нельзя, хотя я жил не дурно!»

Но нет, конечно, Кобзона, распевающего на всю страну.

А то даже —

Или:

Видимо, по недосмотру опять оказался в Совете Владимир Спиваков. Но – по недосмотру ли? А не из расчета иметь рядом таких, которые что угодно поддержат? Но как можно было включать Табакова, у которого со священной сцены МХАТа (теперь – МХТ) громыхает мат, и не пригласить мужественную, честную руководительницу горьковского МХАТа Татьяну Васильевну Доронину, поистине великую актрису! Вот был бы наглядный пример желания слушать тех и других. А теперь это все равно, что поставить памятник Бродскому и снести памятник Горькому, самому знаменитому писателю прошлого века, пьесы которого, уж не говоря о прозе, идут на сценах мира вот уже больше ста лет («На дне» – ровно 110). А кто вас вспомнит через 110 лет, допустим, обитавшего в Совете кинокритика Даниила Дондурея?