Валерий Коровин - Удар по России. Геополитика и предчувствие войны

Одновременное наращивание военно-стратегического потенциала этими двумя полюсами оставило далеко позади всех возможных конкурентов. Большинство из них вынуждены были войти в союз либо с одним, либо с другим. Те же, кто не присоединился ни к одному из них, оказывались в наиболее уязвимом положении. Ведь их суверенитет покоился на том, что основным двум игрокам было явно не до них. Стоило кому-то из этих двоих положить глаз на такого «неприсоединившегося», и его суверенитету пришёл бы конец.

Установившийся ядерный паритет двух гигантов стабилизировал мир. Стало понятно, что собственные интересы государства мира могут реализовать исключительно с согласия одного из двух основных субъектов, который, санкционировав то или иное действие, брал на себя ответственность за последствия, а значит, и за возможное выяснение отношений со своим глобальным конкурентом. Отныне ничего в мире не происходило без ведома либо СССР, либо США, за исключением каких-то совсем незначительных эпизодов.

Стабильность и мир существовали до тех пор, пока соблюдался силовой паритет двух главных акторов мировой политики, пока происходило одновременное равноценное наращивание военно-политического потенциала двух блоков. Установившийся баланс сил двухполюсной системы и создал ситуацию глобальной мировой стабильности, а следовательно, глобальной мировой безопасности на несколько десятилетий. Однако реализм из мировых отношений никуда не делся. Всё это время в США доминировал реалистский подход к системе мировой безопасности. Он же, по факту, доминировал и в СССР при Сталине, хотя номинально провозглашалось, что Советское государство исповедует марксистскую школу международных (интернациональных) отношений, но фактически идеология при формировании советского блока государств имела значение точно так же, как она имеет значение в либеральной школе. Баланс соблюдался не только в ядерной и в целом в военной области, но и в дипломатии, пропаганде, экономике. Влияние либерального подхода на Западе начало нарастать в период холодной войны. Именно тогда, когда на Западе сложился первый контур союза либеральных демократий под главенством США.

Ситуация начала меняться стремительно, когда один из параметров советского блока, а именно экономический, начал проседать, проигрывая в сфере развития западному блоку. На это наложился и постепенный отход от жёсткого сталинского реалистского подхода во внешней политике (хотя сталинский по сути, российский МИД и до сих пор сохраняет реалистские модели в своей работе), и постепенный переход к буквально понятым марксистским моделям интернациональных отношений. И это в ситуации, когда советские элиты в большинстве своём вообще перестали понимать суть марксизма.

В итоге ослабление пусть даже одного из параметров советского блока – экономического – привело к дисбалансу стабильности всей мировой системы. Возникшее экономическое преимущество позволило западному блоку начать наносить ощутимые удары в этой области, что ещё сильнее увеличивало разрыв. А это, в свою очередь, приводило к увеличению разрыва в пользу Запада и в других областях. Советский блок начал терять могущество, баланс которого медленно смещался в пользу западного блока. Видя ослабление, от СССР начали отворачиваться союзники, обращая свои усилия в пользу конкурента – США. Из-за этого советский блок начал «сыпаться», и его конец, в ситуации полной недееспособности элит, был предрешён. Крушение советского блока, а за ним и СССР оставило на мировой арене единственного гегемона – США. Он же стал и единственным жандармом вновь вернувшегося мирового хаоса . Но он стал и основным модератором этого хаоса, обращая все его преимущества в свою пользу.

Реализм имеет огромное влияние на внешнюю политику США и по сей день. Его авангардом в американской политической системе являются республиканцы, а теоретическую проработку реалистских концептов осуществляет идеологическое ядро неоконсерваторов. Хотя мир с момента крушения СССР изменился настолько, что в нём нашлось место и альтернативным школам, а именно либеральной школе, которая достигла значительного влияния в период холодной войны, перехватив первенство у реализма благодаря краху СССР. Но изменился и глобальный мировой контекст, что разрушило незыблемую, казалось бы, доминирующую позицию позитивизма в целом. Однако на этом более подробно мы остановимся чуть позже. Главным же вопросом, не дающим нам покоя в открывшихся новых условиях нового мира, является вопрос: готовы ли мы к войне с США, с глобальным Западом в целом? И ставится он именно таким образом по той причине, что реалисты, а значит, и их модели продолжают играть значительную роль в государстве, оставшемся, по сути, единоличным хозяином всего мира. А если вопрос звучит именно так, то из него логически вытекает следующий: что надо делать для того, чтобы подготовиться к войне с США и их союзниками по блоку НАТО?

Рассмотрение позитивистских школ – реализма, либерализма и марксизма в «международных отношениях» – имеет вполне прикладное значение. Для того чтобы решить вопрос в области безопасности, нужно представлять себе весь комплекс факторов, формирующих современную действительность. Вопрос безопасности неразрывно связан с теми теоретическими моделями, которыми оперируют основные мировые игроки, и в общих чертах мы их рассмотрели. Сложившаяся в XX веке система безопасности перестала существовать с распадом Советского блока. Главным действующим лицом современного мира стали Соединённые Штаты Америки, от воли и предпочтений которых сегодня преимущественно и зависит безопасность или небезопасность того или иного государства.

Сегодня США практически единолично решают, кого казнить, а кого пока помиловать. А значит, для нас важно представлять логику формирования подобных решений, необходимо знать, на основе каких концепций Америка строит свою внешнюю политику, по сути единолично управляя миром. Ну и, наконец, важно учитывать контекст, в котором происходит это управление, ведь привычный нам мир модерна остался в XX веке. Сегодня окружающая реальность со всё большей очевидностью формируется в контексте нового явления – постмодерна , в среде которого всё, в том числе и безопасность, рассматривается с приставкой «пост», оказываясь за пределами модерна, его безграничного доминирования. И именно постмодерн сегодня становится основной операционной системой мирового гегемона – США. Поэтому и методы постмодерна, реализуемые в том числе и на мировой арене, сегодня так важны для нас – их надо понимать, как минимум учитывать, ибо от этого зависит не только безопасность мира, но и безопасность каждого.