Джейн Джекобс - Закат Америки. Впереди Средневековье.

К четырём всадникам Апокалипсиса: Голоду, Войне, Болезни и Смерти уже присоединился пятый — Забывчивость.

Средневековье — это не просто вычёркивание прошлого. Это не пустая страница: чтобы заполнить образовавшийся вакуум, на неё многое добавляется. Но эти добавления не имеют ничего общего с прошлым, усиливают разрыв с ним. В Европе языки, развившиеся из общепонятной латыни, разошлись в стороны, и носители одного не могли понять другой. По мере того как утрачивалось старое, новые привычки, ритуалы и украшения утрачивали сходство между собой. На передний план выдвинулось — чаще всего агрессивно — этническое самоопределение, из которого формировались зародыши будущих национальных государств.

На смену гражданам пришли крепостные; почти все древние римские города были заброшены, остатки других, заселённые горстками уцелевших жителей, погружались в нищету и ничтожество. От прежних публичных удобств, будь то бани или театры, не осталось даже воспоминаний. Бои гладиаторов, впрочем, тоже были забыты. Изменилась и еда. Хлеб уступил место похлёбке и кашам, солёная рыба и дичь почти полностью заняли место мяса одомашненного скота. Изменились правила наследования и владения собственностью. Радикально изменилась структура домашнего хозяйства: на место римской семейной фермы пришла феодальная усадьба. Когда на место государства с его законами пришли террор и поборы местных вождей, радикально изменились методы ведения войн и поводы для них.

Когда школы стали редкостью, разом исчезли писатели вместе с читателями и общей грамотностью. Сменилась религия: христианство, бывшее ранее одним из множества периферийных культов, завоевало достаточно сторонников, чтобы стать доминирующей силой и государственной религией при Константине, императоре все ещё нетронутой Восточной Римской империи, а затем — тоже в роли государственной религии — воцариться на территориальных осколках исчезнувшей Западной. Изменились представления о том, что есть добродетель, и о том, в чем состоит смысл жизни. Сама сексуальность приобрела в глазах западных христиан чрезвычайную подозрительность.

В эпоху массовой амнезии была забыта большая часть классической культуры, а уцелевшее огрубело. Но это было не все. Западная Европа прошла через радикальную, всеохватную революцию в своей записанной истории. Это была политическая, экономическая, социальная и идеологическая революция, и она прошла почти незамеченной. К концу Западной Римской империи муниципальные власти были упразднены специальным декретом, а на их место пришёл централизованный военный деспотизм.

В малоизвестных версиях Средневековья обнаруживаются сходные феномены, приводящие культуры к гибели. Соединение множества отдельных потерь стирает из памяти прежний образ жизни. Он видоизменяется по мере того, как богатое прошлое преобразуется в жалкое настоящее и непонятное будущее. По приблизительным расчётам, в ходе завоевания Северной Америки европейскими переселенцами от завезённых болезней, военных действий и насильственного переселения с земель, от которых зависели сотни локальных культур, погибло порядка двадцати миллионов аборигенов.

Ответом на первые волны вторжения были попытки приспособить привычный образ жизни к странным новым обстоятельствам. Казалось, что некоторые группы, имевшие навык межплеменной торговли, наладили эффективные торговые связи с пришельцами. Но число завоевателей со временем росло, а выжившие аборигены были загнаны в изолированные резервации. Там адаптация старых культур к новому образу жизни была невозможна, и, черта за чертой, они исчезали. Одни элементы локальных культур отбрасывались сознательно — в подражание пришельцам; другие выменяли на алкоголь, ружья или муку; но большинство попросту исчезло от неупотребления и забывчивости.

Как и в Европе после крушения Рима, для уцелевших аборигенов в период забвения изменилось все: воспитание детей, верования и ритуалы; структура домохозяйства и общежития; еда; одежда; досуг; право и общепризнанные правила землепользования; представления о справедливости, о стыде и почёте. Изменились языки, а многие и совершенно исчезли вместе с ремёслами и умениями…

К концу XX века среди уцелевших появились те, кто осознал, как много было утеряно. Они начали вести себя очень сходно с тем, как вели себя учёные пионеры итальянского Ренессанса в XV веке, которые разыскивали остатки греческой и римской культуры. Люди из племён кри и чероки, навахо и хайда принялись собирать фрагменты информации, разыскивать старые записи и артефакты, разбросанные по музеям и частным коллекциям завоевателей. Осыпаемые насмешками со стороны недоумевающих потомков белых завоевателей, они стали требовать вернуть им одежды и украшения предков, их музыкальные инструменты и маски и даже их кости — в попытке восстановить облик культур и племён до того, как этот облик преобразился под воздействием массовой амнезии и непрошеной революции.

Когда пропасть беспамятства глубоко застарела, попытки заделать её становятся тщетными. Современная история айнов, аборигенов Японии, во многом сходна с историей североамериканских индейцев. За много веков до того, как состоялось завоевание Америки, айны были вынуждены уступить свои земли предкам современных японцев. Остатки айнов были переселены в резервации, по большей части на Хоккайдо, самом северном из японских островов, где они живут по сей день. Айны остаются таинственным народом и для других, и для себя самих. Внешние признаки выдают их европейское происхождение, но можно только гадать, из каких мест Европы они родом. У них нет преданий о прежних местах обитания, о том, каким путём они достигли Японии, и о том, по какой причине они туда отправились [4] В развёрнутой сноске, ссылаясь на работу Стива Олсона «Картография истории человечества: открытие прошлого через наши гены», Джейн Джекобс внесла поправку: согласно современным представлениям, айны являются реликтом того состояния человечества, когда оно ещё не разделилось на расы. Общими для айнов и японцев предками считают теперь «джомонов», перебравшихся на Восток из Южной Африки. В крови японцев эти общие предки слились с «яой», переселившимися на острова из Китая или Кореи. (Прим. пер.) .

Культуры, достигшие триумфа в неравном состязании между завоевателями и их жертвами, были подвергнуты детальному анализу в работах превосходного историка Джереда Даймонда. Свои выводы он в доходчивой форме изложил в книге «Пушки, бациллы и сталь». Даймонд пишет, что толчком к его исследованиям стал вопрос юноши в Новой Гвинее: почему европейцам и американцам удалось стать успешными и богатыми? Преимущества победителей, исследуемые Даймондом, и исторические схемы, которые он отслеживает, автоматически высвечивают и причины исчезновения культур.