Владимир Фортунатов - Кто и куда ведет Россию? От харизмы до маразма

Такой вопрос не может не возникнуть. Петр Великий был очевидным фаворитом опросов 90-х гг. XX в. У многих начальников в кабинетах непременно висели какие-то изображения с Петром I. Все взрослые россияне почти ежедневно слышат имя Петр в названии города, который носит его имя. И Петр Алексеевич не попадает в первую тройку ни в голосовании «коллегии присяжных», ни в общем голосовании. В чем тут дело?

Если в случаях с Александром Невским и Столыпиным можно говорить о важной роли талантливого представления этих лиц митрополитом Кириллом и Н. С. Михалковым, то Петру I с «адвокатом» явно не повезло. Виктор Степанович Черномырдин сам по себе человек интересный. Но после того, как он «слез с трубы», лавровых венков он не заслужил. В качестве премьер-министра вплотную подвел страну к дефолту. Отношения с Украиной, в которой он служит послом, хуже некуда. А знаменитые ораторские способности, продемонстрированные В. С. Черномырдиным в рамках телевизионного семинара по отечественной истории, лишний раз еще на одном конкретном примере подтвердили правильность поговорки «Слово – серебро, молчание – золото».

В 90-е гг. XX в. многие из правящей элиты всерьез считали Петра I «именем России». Для абсолютного большинства Петр Великий – это выдающийся реформатор, который не только пробил «окно в Европу», но и направил страну по западному, европейскому пути. У этого абсолютного большинства имелось стойкое убеждение: вестернизация (озападнивание) России – это хорошо и правильно, так как еще великий Петр I начал этот процесс, но в 1917 г. проклятые большевики свернули с этой колеи.

Деятельность Петра I стала причиной почти трехсотлетнего спора по поводу сущности, качества петровских преобразований. В самой общей форме можно обозначить эту дискуссию как спор между славянофилами (почвенниками) и западниками (либералами). «Я ни за что на свете не хочу называть великим Петра, которого я считаю чудовищем», – писал славянофил С. Аксаков. Во время телевизионного обсуждения тема почти не прозвучала, если не считать злой филиппики митрополита Кирилла по поводу отношения Петра I к Православной церкви.

Фигуру Петра I представляется возможным оценить, четко обозначив тот или иной методологический подход. Кипучая деятельность Петра, его преобразования могут быть оценены в рамках общей теории прогресса. Удалось ли правителю обеспечить продвижение страны вперед, развить экономику, торговлю, науку, образование и т. д.? Ответ кажется очевидным. При Петре I число мануфактур выросло с 30 до 200, появились целые новые отрасли промышленности. Стали строиться каналы. Началась история российской высшей школы, история российской интеллигенции. Начала работать Российская академия наук, первый музей и т. д. Насколько изменилась жизнь страны в результате этих нововведений? Кто мог «вкусить плоды прогресса»? Вряд ли будет преувеличением утверждать, что бóльшая часть затрат и других усилий имела целью укрепление обороноспособности страны, вооруженных сил, развитие военно-промышленного комплекса. Петр I стремился силой приобщить подданных к европейским достижениям, но для широких слоев населения самым важным приобретением стало культивирование картофеля.

Удалось ли Петру I создать новую модель развития страны, которая бы сама по себе, без петровской дубинки, работала и обеспечивала развитие страны вперед? Действительно ли страна обрела новый цивилизационный облик, осуществила «перезагрузку» базовых структур общества? Стала ли русская цивилизация качественно иной? Какие были созданы гарантии невозвращения к прежним формам организации жизни?

Для ответов на эти вопросы необходимо обратиться к цивилизационному подходу, напомнить смысл понятия «цивилизация». В данной книге вряд ли уместны обширные историографические экскурсы. [36]Желающие могут сделать это самостоятельно. Сам автор уже более десяти лет считает, что цивилизация – это способ жизнедеятельности человека в конкретных, специфических (природных, климатических, географических и т. д.) условиях. Главной движущей силой в развитии цивилизаций является творческая деятельность людей. Наибольших результатов добивались те сообщества, в которых обеспечивались наиболее комфортные условия для творческой деятельности людей. В фокусе цивилизационного подхода к изучению истории находится извечное стремление людей жить лучше, реализовать свои возможности и воплотить мечты о счастье. [37]

В России в первой четверти XVIII в. главным сектором в экономике было сельское хозяйство. Главным средством производства и богатством была земля, а «творцом» на этой земле был крепостной мужик, который принадлежал либо помещику, либо казне, либо монастырю. Насколько творчески (в различных регионах)подходили к ведению хозяйства помещики, государственные крестьяне или монастыри, судить трудно, однако известные показатели развития сельского хозяйства рисуют картину очень медленного развития. За всю историю России крестьянству так и не пришлось продемонстрировать свое творческое отношение к хлеборобскому труду. До 1861 г. в стране сохранялось крепостное право, а стать частными собственниками земли мужикам милостиво разрешили лишь в 1906 г.

В промышленности также творить было некому. Рабочими были приписные крепостные крестьяне, преступники, выловленные гулящие люди и гулящие девки. Это был самый настоящий ГУЛАГ феодального периода. Если английский изобретатель паровой машины Дж. Уатт умер богачом, то изобретатель русской паровой машины Иван Кулибин скончался в нищете и безвестности. Внедрение каких-то новшеств на протяжении длительного времени осуществлялось руками иностранцев, которым, как свободным людям, творить соизволялось.

Во внутренней и внешней торговле возможности для творческой активности также были крайне ограниченными. Бомбардиру Михайлову во время поездок по Европе показалось очень полезным и эффективным объединение купцов в торговые компании. Царь Петр I, вернувшись на родину, приказал русским торговцам тоже объединиться. Как в Европе. Но торговать обязал по тем ценам, которые установит государство. Предпринимательство в России НИКОГДА не было вполне самостоятельным. Государство в любое время могло наложить длань на любой бизнес, объявить государственную монополию на производство или продажу того или иного товара. Эту традицию заложил не Петр I, но он ее укрепил.

Продолжать можно применительно к любой отрасли экономики или жизни общества в Петровское время. Пора переходить к ответам на сформулированные вопросы.