Валерия Башкирова - 13 отставок Лужкова

Срок пребывания Юрия Лужкова на посту мэра Москвы закончился 28 сентября 2010 г. в 8 часов утра по московскому времени, когда президент РФ подписал указ, которым постановил «отрешить» столичного градоначальника от должности.

Перед избранием в мэры Лужков год возглавлял исполком Моссовета, затем еще год – правительство Москвы и в сущности был фактическим хозяином города в течение 20 лет, не дотянув, однако, по продолжительности правления до показателей князей Дмитрия Голицына (24 года) и Владимира Долгорукова (более 25 лет), возглавлявших в XIX в. московское генерал-губернаторство. Лужков пробыл в качестве хозяина столицы дольше Виктора Гришина, который 17,5 лет руководил Московским горкомом КПСС, но мэру все же не удалось перекрыть административный результат Владимира Промыслова, просидевшего в кресле предисполкома Моссовета почти 22 года. Образно говоря, Юрий Лужков сдал столичную власть, не сумев завоевать «бронзу» в рейтинге управленческого долголетия среди руководителей Москвы, зато стал лидером по числу отставок, которые ему угрожали.

Помимо того, что сам Лужков трижды обещал уйти в отставку (и ни разу не сдержал слова), о его уходе неоднократно писали журналисты, ссылаясь при этом на «источники в столичном правительстве… в мэрии Москвы… в окружении мэра», «источники в Кремле», «источники в Мосгордуме» или «партийные источники», а также на слухи и безымянных экспертов. Поэтому книга «13 отставок Лужкова» состоит из двух частей.

А первая часть книги рассказывает об отставках Лужкова в период 1992–2009 гг., которые не состоялись, хотя и могли бы случиться по причинам морально-этического порядка, техническим, политическим и экономическим. И, возможно, это будет самая захватывающая часть повествования.

Вторая часть посвящена отставке всем известной, состоявшейся в конце сентября 2010 г., в результате которой бывший мэр с символической зарплатой в один рубль стал деканом факультета управления крупными городами в Международном университете Москвы (МУМ), возглавляемом экс-мэром, бывшим начальником Лужкова Гавриилом Поповым. Как нам кажется, этой отставки не могло не произойти.

6 декабря 1992 г. в повестке дня, обсуждавшейся на сессии Моссовета, вновь появилась тема выборов мэра Москвы. Первоначальная формулировка вопроса – »О недоверии исполняющему обязанности мэра Москвы Юрию Лужкову» – при рейтинговом голосовании попала на предпоследнее место и в повестку дня не вошла. Судьбу нового столичного градоначальника никто в тот момент не мог бы предсказать. И даже сам претендент.

Институт мэрства был введен в Москве, Ленинграде и Северодвинске постановлением Президиума Верховного Совета РСФСР в июне 1991 г. При этом «новая власть» сразу же вступила в конфликт со «старой». В Москве противостояние новой исполнительной власти (в лице мэра и его правительства) и власти законодательной, «советской» (в лице Моссовета) началось за год до назначения Лужкова на пост градоначальника и до прихода к власти Ельцина.

Уже в июле 1991-го мэр Москвы Гавриил Попов предложил депутатам «городского парламента» подыскать себе «более удобное для работы место», а Юрий Лужков (всего месяц назад избранный вице-мэром) постановил заморозить счета райсоветов.

Депутаты расценили эти предложения как последовательный демонтаж советской власти, одновременно усмотрев в них определенную логику: до 1917 г. в здании Моссовета размещалась резиденция генерал-губернатора. Но гораздо большую озабоченность вызывал не вопрос размещения городского Совета, а реорганизация исполнительной власти города.

«Увы, это опять революция», – сказал председатель Моссовета Николай Гончар. Еще бы. ВС РСФСР дал мэру Гавриилу Попову карт-бланш на самостоятельное установление территориальной структуры городской исполнительной власти. «Я считаю, что это решение правильное, – заметил Гончар, – нацеленное на действительное разделение исполнительной и представительной власти, чего еще не было в истории советского государства». Однако при этом посетовал, что представительная власть теперь не всегда знает, что делает исполнительная, а «ломка, предпринимаемая правительством Москвы, слишком серьезна».

Президиум Моссовета дал поручение комиссии по законности оценить правомерность этого решения. Комиссия же обратилась в московскую прокуратуру, которая, в свою очередь, вышла с письмом в ВС РСФСР.

Председатель Моссовета отрицал возможность «войны с мэрией», но взаимоотношения между конституционной структурой городских Советов и де-факто образованной административной структурой префектур по-прежнему не были определены. Факты свидетельствовали о серьезном кризисе власти в столице.

Деятельность столичной мэрии вызвала негативную реакцию столичной прокуратуры. Прокурор Москвы Геннадий Пономарев выступил с заявлением, в котором обратил внимание как на незаконность нового административного деления (оно противоречило Конституции РСФСР), так и, соответственно, на незаконность принимаемых этой структурой решений.

Однако официального протеста не было по двум причинам: а) прокуратура предприняла последнюю попытку решить проблему «по-семейному»; б) поскольку положение мэрии не определено в общей системе властных отношений, непонятно, куда вносить протест. Однако в случае игнорирования мэрией действующего законодательства прокуратура выражала готовность обратиться в суд.

На заявление прокурора правительство Москвы отреагировало достаточно спокойно. На заседании 24 июля 1991 г. вице-мэр сказал: «А что нам на Конституцию оглядываться?» Мэр Гавриил Попов был более осторожен: «Надо искать пути…». На открытом заседании президиума Моссовета 25 июля в целом также царила уверенность, что конституционный порядок может быть заменен неким «здравым смыслом». Руководство Моссовета высказалось за подстраивание системы Советов под де-факто образованную систему префектур и за поиски путей взаимодействия.

Структура власти в Москве выглядела крайне запутанной: одновременно действовали и районное административное деление, и префектуры, границы которых не совпадали с границами районов. Исполкомы местных Советов не были ликвидированы, но были парализованы. Решения мэрии были незаконны, но «рекомендованы к исполнению».