Елена Обичкина - Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире

данностью глобализации. В конце 90-х годов взгляды французской

политической элиты на вопрос о том, каким должен стать новый мировой

порядок, будь-то голлист Ж.Ширак или социалист Л.Жоспен, совпадали с

позицией европейских и американских приверженцев так называемого

“третьего пути”557: Б.Клинтона, Т.Блэра, Г.Шрёдера, В.Кока и др., унаследовавших дух своей молодости - агрессивного гуманитарного

активизма “молодёжного бунта” 60-х годов. Их знаменем становится

глобализация – создание мирового порядка на основе расширения зоны

демократии и либеральных ценностей во всемирном масштабе. Методы

разрешения косовского, а позже афганского и иракского кризисов

позволили предположить, что это будет система, основанная на моральном, 557 Речь идёт об идейно-политической ориентации, провозглашённой рядом ведущих государственных

деятелей Запада во второй половине 90-х годов. «Третий путь» в политике противостоит как

неоконсерватизму 80-х годов (тетчеризму, рейганомике), так и классическому социал-демократическому

идеалу, показавшему свою недееспособность в преодолении мирового экономического кризиса 70-х – 80-х гг.

Во внешнеполитическом плане сторонники «Третьего пути» являются приверженцами глобализации, которую

они видят в торжестве либеральных и демократических ценностей во всемирном масштабе.

451

военном и технологическом превосходстве западных демократий.

Конфликты 90-х годов, венцом которых был косовский кризис, проявили

его контуры. Они показали реальность установления такой системы

международных отношений, поставив в повестку дня пересмотр принципа

невмешательства, закреплённого правилами холодной войны.

Параллельно в политике и в политологии развивалось представление о

неизбежном размывании государственного суверенитета не только в

пользу наднациональных институтов интеграционных объединений, но и в

смысле пересмотра сложившихся представлений о суверенности права

государства на законное насилие в рамках собственных границ. В

западной политологии и в общественном мнении утвердилось

представление о международной ответственности государства за

нарушение прав человека на собственной территории и о законности

гуманитарного вмешательства, в том числе военными средствами, в дела

суверенных государств. Это представление соответствовало и французской

мессианской традиции, и принципам ангажированной французской

интеллигенции, задававшей тон в обществе.

В то же время, французский проект глобализации отличает идея

многополюсного мира. Лозунг Ширака – многополярность. Он стал

стержнем французской дипломатии с середины 90-х, когда партнёры

Франции по ЕС готовы были признать геополитическое преобладание

США, противостоять которому не в силах тогда были ни ЕС, ни Россия, ни

Китай. «Моментом истины» для определения отношения французского

президента к этой тенденции стал 1999 год. С одной стороны, страх

маргинализации в условиях военно-технического превосходства США

вкупе с отсутствием единой для ЕС концепции обеспечения безопасности, с другой стороны – сознание общности целей гуманитарного

вмешательства и представлений о единой ответственности западных

452

демократий за судьбы Европы, привели к ассоциации Франции с США в их

политике в отношении Югославии.

Чтобы участвовать в “пире победителей” на развалинах Ялтинско-

Потсдамской системы, стране необходимо было опереться на согласие

внутри ЕС и солидаризироваться с США в решении геостратегических

вопросов, что было продемонстрировано участием в натовской операции.

Хотя она разделяла решимость Запада всеми средствами, включая

военные, утвердить либеральные ценности на европейском континенте, и

хотя Ж.Ширак назвал главной ставкой в воздушной войне 1999 г. против

Югославии создание единой демократической Европы, ни качество, ни

условия участия в акциях, направляемых Вашингтоном, не устраивали

Францию. Франция не разделяет американской концепции сдерживания

посредством превентивной войны, а односторонность решений и действий

американской администрации не позволяет говорить о союзе, но только о

соучастии. Именно после Косово ключевым становится призыв к

многосторонности, к повышению роли СБ ООН в разрешении

международных кризисов, противодействие односторонним силовым

решениям США. В первые годы ХХ1 века разногласия с США

проявляются практически по всем важнейшим международным проблемам.

Франция не согласна с США в вопросе о методах и целях

антитеррористической операции в Афганистане и на Ближнем Востоке, о

путях разрешения иракского кризиса, о судьбе советско-американского

договора по ПРО, считает упрощением сведение источников угрозы

международной безопасности к «оси зла». Но главное – французскую

дипломатию отличает иное видение той системы международных

отношений, которая проходит длительный путь становления со времени

окончания холодной войны. В условиях сужения возможностей

независимой политики на мировой арене Франция стремится обосновать

453

свою глобальную роль моральными факторами. В этом направлении её

дипломатия обрела за последние годы достаточную связность.

Колебания отношений с Россией подчинены логике французского

проекта глобализации и представлению о месте в нём Франции. В

условиях американского первенства, Ж.Ширак старался подчеркнуть

особую роль Франции в мире, сделавшись глашатаем прав человека, поскольку только их нарушение оправдывало сомнительное с точки зрения

международного права вмешательство в дела Югославии. Ближайшим

после косовского конфликта поводом для демонстрации этой позиции

стала возобновившаяся война в Чечне. Французский президент, поддержанный общественным мнением страны, стал наиболее жёстким

критиком политики России. Однако эта позиция на время изолировала

Францию в многостороннем диалоге Запада с Россией, значение которого

возросло после событий 11 сентября 2001 г. Для восстановления

угасающего российско-французского диалога французской стороне

понадобилось проявить больше понимания к проблемам России, а

российской – предложить программу политического урегулирования, сопровождающую антитеррористическую операцию в Чечне. Для Парижа

улучшение отношений с Москвой было тем более важным, что

одновременно увеличились расхождения Франции с США. Разногласия, скрытые в пору югославского кризиса, наиболее явно проявились во время