Елена Обичкина - Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире

руководствовалась, прежде всего, стремлением к стабильности и заботой о

том, чтобы обуздывать, контролировать процессы бурных преобразований, грозящие непредсказуемыми последствиями. Всякий раз перед лицом

коренных перемен в Европе он старался выработать «политику

сопровождения», дабы направить эти перемены в легальное русло

многосторонних переговоров, обставив условиями, закреплёнными в

международных соглашениях. Кроме того, мозаичный характер югославской

федерации не позволял Миттерану предположить, чтобы в процессе её

распада могли бы родиться жизнеспособные и этнически гомогенные

государства, внутри которых были бы сняты межнациональные и

религиозные противоречия. Можно ли упрекать его в политической

близорукости и недостатке предвидения там, где всей последующей

трагической историей была доказана справедливость его предостережений?

Неудачи французской дипломатии в югославском кризисе происходили не из

недальновидности или косности президента, а из сложного переплетения

неблагоприятных для успеха французской стратегии международных

206 PE, 1995, № 4. Р.853.

207 Bozo F., op.cit. Р.100.

208 Berstein S., Milza P., op. cit. Р.1336.

115

обстоятельств. Две группы интересов играли здесь против французской

позиции. Одна была основана на исторической заинтересованности

Германии в Балканах, восходящей к Священной империи германцев, а позже

- к прусским Гогенцоллернам. Вторая была связана с проблемой роли НАТО

и США в европейской безопасности.

С лета 1991 г. югославская проблема стояла в центре внимания

мирового сообщества. Ф.Миттеран определил позицию Франции в этом

конфликте:

- если невозможно сохранить федерацию, международное сообщество

должно ограничить процесс разделения и стремиться избежать любого

обострения ситуации;

- с этой целью следует придерживаться позиции нейтралитета по

отношению к республикам бывшей Югославии, которые разделяют

ответственность за распад федерации;

- Франция и Европа должны играть главную роль в разрешении

кризиса, в котором США воздерживаются от прямого вмешательства.

По инициативе Миттерана в сентябре 1991 г. была создана

международная арбитражная комиссия (комиссия Бадинтера) из президентов

Конституционных Судов или Конституционных Советов ФРГ, Бельгии, Испании, Италии и Франции. Комиссия выдвинула предварительные

условия, которые должны были выполнить страны бывшей Югославской

Федерации для того, чтобы быть признанными международным сообществом

209. Однако канцлер ФРГ под сильным общественным давлением внутри

своей страны 210поддерживал хорватов и словенцев и в конце 1991 г. признал

их независимость в обход решений комиссии Бадинтера. Франция считала

этот шаг преждевременным и опасным, но не могла идти на обострение

отношений со своим главным партнёром по европейскому строительству в

209 Romer J.-C., Schreiber T. , op. cit., p.923.

210 В подтверждение этого Ю.Ведрин приводит разговор, состоявшийся у Ф.Миттерана с Г.Колем во время

визита французского президента в ФРГ 19 сентября 1991 г. (Vйdrine H., op.cit. P. 464).

116

момент подписания Маастрихтского договора. В результате, в начале 1992 г.

Франция вместе с Великобританией должны были солидаризироваться с ФРГ

в поспешном признании Словении и Хорватии211. Это преждевременное

признание ускорило провозглашение независимости Боснии–Герцеговины в

тот самый день, когда была провозглашена Сербская Боснийская

республика(6 апреля 1992 г.). Сербия и Черногория образовали Союзную

республику Югославию (27 апреля 1992 г.), поставившую целью возрождение

Великой Сербии, а боснийские сербы предприняли «этнические чистки» в

зонах своего господства212.

В итоге Франция сама отступилась от своих инициатив: вместо того, чтобы выстраивать собственную линию, опираясь на историческую франко-

сербскую дружбу, Париж, стремясь ограничить рост сербского национализма, сделал ставку на совместную европейскую политику. Тогдашний

Генеральный секретарь французского МИД Шер заметил, что деликатность

ситуации состояла в том, что Франция не хотела в очередной раз дать

Германии повод обвинять Париж в стремлении поддерживать искусственное

государственное образование на Балканах под эгидой сербов, творение

французской дипломатии времён Версаля213. В итоге Германия, заинтересованная в отложении Хорватии и в ослаблении сербских позиций, обеспечила свои интересы, вынудив своих партнёров по ЕЭС признать

Хорватию и Словению уже в конце 1991 г.

Вместе с тем, не следует забывать, что одна Франция мало что могла

сделать для сдерживания насилия: ситуация очень скоро вышла за границы, предусмотренные первоначальной французской позицией.

Взрыв насилия между хорватами, требующими независимости, и

сербскими федералистами летом 1991 г. заставил Францию предложить в

сентябре своим европейским союзникам создание сил разъединения. Однако

211 15 января 1992 г. На этом настаивали также Австрия и Ватикан.

212 Де Монбриаль Т., ук. соч., с.148-149.

213 Беседа с г-ном Шером 21 ноября 2003 г. – Архив автора.

117

оказалось, что Европа (ЗЕС) не располагает для этого ни военными

средствами, ни необходимыми политическими институтами. К тому же, Великобритания тогда противилась любым перспективам вооружённого

вмешательства в конфликт и противодействовала французскому плану, также

как и ФРГ214.

Весной 1992 г. кризис вступил в новую стадию обострения. В Боснии

началась война между сербами и боснийскими мусульманами. Известия об

«этнических чистках», проводимых сербской милицией в мусульманских

районах Боснии, поставили французское правительство в трудное положение: требования Realpolitik, диктовавшие Франции позицию невмешательства, плохо сочетались с традиционной французской риторикой защиты прав

человека. Положение тем более щекотливое, что Сербия исторически была

связана с Францией (вспомнить хотя бы кануны двух мировых войн) и

расценивалась французской дипломатией как стабилизирующая и

объединяющая сила в регионе, охваченном стихией распада.

Западная солидарность и соображения координации действий Франции

с её гуманитарной риторикой заставили Ф.Миттерана продемонстрировать

моральную поддержку боснийским мусульманам: французский президент

совершил рискованную поездку на открытие аэропорта в осаждённый

сербами Сараево, незадолго до этого подвергшийся бомбардировке сербской

артиллерии (22 июня 1992 г.).

Франция, так же, как её европейские партнёры и США, выступала

против прямого военного вмешательства в конфликт, однако требовала