Елена Обичкина - Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире

присоединилась к Договору о нераспространении ядерного оружия после 35

лет упорного нежелания в него вступать, а это означало отказ в будущем от

поставок ядерных продуктов и технологий странам-изгоям, в первую очередь, Ираку.

Правда, спорные моменты между Францией и США остались: они

касались взаимоотношений Франции и НАТО, что порождало у американцев

постоянные сомнения в лояльности Франции к этой организации. Несмотря

на изменения в расстановке сил в Европе и мире, Ф.Миттеран, оставаясь в

рамках голлистской дипломатии, продолжал направлять её в русло политики

державы с мировой ответственностью. Выше было отмечено значение участия

в урегулировании международных кризисов с точки зрения французской

«дипломатии престижа». Первым серьёзным испытанием этих амбиций после

окончания холодной войны стала война в Персидском заливе.

Вторжение Ирака в Кувейт 2 августа 1990 г. поставило французскую

дипломатию в сложное положение. С одной стороны, постоянное членство в

Совете Безопасности ООН и атлантическая солидарность диктовали

необходимость совместного отпора агрессору, а жёсткая позиция США не

оставляла возможности поисков компромисса и умиротворения. С другой

стороны, будущее независимой политики Франции на Ближнем и Среднем

Востоке, прежде не совпадавшей с американскими приоритетами, ставилось

под сомнение присоединением к коалиции, вдохновителем, организатором и

доминирующей силой в которой являлись США.

С сентября 1990 г. Ф.Миттеран заявлял о том, что Франция не может

поступиться принципами международного права и устраниться от мировой

ответственности вплоть до отпора агрессору военными средствами. В

ближайшем окружении президента эта позиция разделялась далеко не всеми.

Министр обороны Ж.-П.Шевенман предупреждал о последствиях

присоединения к антииракской коалиции под руководством США и подал в

277

отставку после начала военных действий в январе 1991 г. Для общественности

главным мотивом этой отставки стали пацифистские убеждения бывшего

министра обороны. Что касается Миттерана, он объяснял своё решение

принять участие в военной операции против Ирака тем, что, оставаясь в

стороне, Франция неизбежно лишилась бы какой-либо роли в будущем

урегулировании кризисов в этом районе169. Решение Франции состояло в том, чтобы присутствовать вместе с американскими союзниками в разрешении

кризиса, насколько это позволяют средства, но дипломатически

дистанцироваться от жёсткого курса США. Вплоть до истечения срока

американского ультиматума Ираку, Франция считала, что следует пытаться

избежать открытого военного столкновения. В своей речи в ООН 24 сентября

1990 г.Ф.Миттеран призвал Ирак объявить о намерении вывести войска из

Кувейта. Франция оспаривала целесообразность военной операции на

территории Ирака и отправила эмиссаров в арабские государства региона с

предложением созвать международную конференцию по урегулированию

арабо-израильского конфликта. Это вызвало неудовольствие США.

Инициатива, выдвинутая Францией в разгар Иракского кризиса, была

расценена американцами, как попытка отвлечь внимание мирового

сообщества от Ирака и Кувейта, увязав арабо-израильский и иракский

вопросы170. Подозрительность американцев была связана и с тем, что они не

могли забыть отказа Франции пропустить через своё воздушное пространство

их самолёты, направлявшиеся бомбить Ливию, хотя с того времени прошло 9

лет.

Несмотря на то, что после начала «Бури в пустыне» участие Франции в

военных операциях под руководством Пентагона было полным и

безусловным171, дивиденды от этого участия были минимальными. Оно не

169 Об этом пишет журналист и писатель П. де ля Горс: De la Gorce P. Une politique йtrangиre faite de contradictions // Le Temoignage chretien. - 1996. – 12 janvier.

170 Об этом пишет посол Франции в США (1989-1995): Adrйani J. Les relations franco-amйricaines // PE . – 1995.

– N4. P.891.

171 Франция направила для участия в военных операциях против Ирака 15 000 человек.

278

обеспечило Парижу политической роли в урегулировании конфликта. В то же

время, Франция отказалась от самостоятельного диалога с Ираком, с которым

её связывал ряд перспективных экономических проектов. По завершении

операции США стали рассматривать Ближний и Средний Восток как сферу

своих интересов. После победы над Ираком Вашингтон активно продвигал

идею установления прочного мира на Ближнем Востоке. В течение двух лет, начиная с Мадридской конференции и заканчивая Осло, при посредничестве

США и, формально, СССР (потом России) произошли важные сдвиги в

решении арабо-израильских проблем. Французская дипломатия, ратовавшая за

палестино-израильский диалог, была оттеснена на второй план, хотя Франция

играла в становлении этого диалога не последнюю роль, настойчиво защищая

права палестинцев на политическую самостоятельность в обмен на признание

ими Израиля и гарантии его безопасности. Не следует забывать, что ещё 2 мая

1989 г. Ф.Миттеран добился от Ясера Арафата признания, что статьи Хартии

ООП, предусматривающие разрушение Израиля, «устарели»172.

Лавры ближневосточного урегулирования достались американцам: арабо-израильские договорённости стали творением американского

Госдепартамента. Франция даже не была приглашена на Мадридскую

конференцию по Ближнему Востоку и должна была наблюдать, как

американцы отдают своим новым сирийским союзникам опеку над Ливаном –давней зоной французского влияния. После «Бури в пустыне» США

заговорили о рождении нового мирового порядка, и понятно, что

исключительное лидерство в нём они оставляли за собой.

Французское общественное мнение было травмировано американским

натиском. Вопрос о роли Франции в мире зазвучал с новой остротой, тем

более что в нём слышны были отголоски германского объединения.

Главный мотив американских претензий к Франции – упрёки в том, что

она ненадёжный союзник. Главный мотив французских претензий к США –172 Bozo F. La politique йtrangиre de la France. Р.99.

279

убеждение, что американцы хотят заставить весь мир «шагать с ними в ногу», «равняться на них», с чем французы категорически не согласны. Кроме того, рассуждая о дружбе с США, французские политики задаются вопросом: «можно ли на равных дружить со слоном?»173. Ю.Ведрин так определяет

формулу отношения Франции к США: «Франция не равняется на США, хотя

является их другом и союзником»(ami, alliй, mais non alignй). Он считает, что

«США могут быть гегемонистскими, не желая этого, просто потому, что они

принимают решения, соответствующие их интересам, не отдавая себе отчёта в