Юрий Пивоваров - Полная гибель всерьез

Гносеологический вывод Франка звучит так:

«1. Абсолютное есть металогическое единство, на котором воздвигается истинность законов мысли и ими конструируемой определенности как формы понятийного познания.

2. Одновременно Абсолютное является единством, на котором строится материальная связь познания во всей его неисчерпаемой полноте.

3. В обоих отношениях Абсолютное является абсолютным всеединством, безусловным первичным единством бытия.

4. Абсолютное как абсолютное всеединство бытия всегда недоступно для понятийного познания, оставаясь вне его поля зрения, но только потому, что само является первооснованием понятийного познания или, говоря словами Канта, трансцендентальным условием возможности понятийного познания».

Упоминание Канта не должно сбить нас с толку. Перед нами манифест антикантианства. Там, где Кант (и западная философия как рациональный способ познания) останавливается принципиально, Франк, используя кантовскую (западную) «технологию», принципиально не останавливается. Его гносеология — это система понятийного плюс «диалог любви» и «невыразимая мысленная молитва», прикрытые той самой «технологией». Кстати, не случайно Франк говорит о «невыразимой мысленной молитве». Словосочетание «мысленная молитва» весьма странно. Мы знаем «умную молитву», идущую от «умного деланья» паламизма. Это одна из самых сильных русских (византийских) традиций. Но — «мысленная молитва»? Что это? Не произошла ли здесь контаминация двух «образов»: мышления и молитвы? Если да, то это в высшей степени показательно.

IV

Способ второй. Если первый путь был связан с постижением непостижимого (Абсолютного), то этот — с представлениями отечественной мысли об истине как о правде. Франк пишет: «…Русская философия не может довольствоваться той истиной, которая предлагается чисто теоретическим научным познанием. Поэтому ее не удовлетворяют обычные критерии истины, которыми пользуется наука. Ни чувственное восприятие предмета, ни чисто мысленное понимание логической очевидности не могут вскрыть последней основы жизни, а именно достигнуть окончательной действительной истины. В русской философии были установлены фактически совершенно новый критерий истины и соответствующая ему познавательная способность. Им стало понятие опыта, но не как опыта чувственной очевидности, а как жизненно-интуитивного постижения бытия в сочувствии и переживании … В принципе было основано новое гносеологическое направление наряду с главными формами — рационализмом, эмпиризмом и критицизмом».

Это новое гносеологическое направление Франк называет «живым знанием». С ним «тесно связана другая черта русского мышления — его принципиальный онтологизм. Обычные формы познания нас не удовлетворяют … они основаны только на идеальной связи субъекта и объекта и потому постигают предмет лишь идеально, фактически не проникая в его внутреннюю реальность. Но главной задачей русской философии и было как раз движение к действительному бытию, реальное проникновение в само бытие … Истинное метафизическое бытие … в конечном счете бытие Бога — открыто человеку … сознание не только достигает бытия, но от бытия … всегда исходит, поэтому первичным и самоочевидным является не сознание бытия или познание, а само бытие».

Итак, не познание бытия, а само бытие есть основа русской мысли. Однако этим выводом Франк не только не снижает значения гносеологии, а, напротив, придает ей высший статус — онтологический. «…Я ввожу понятие "абсолютного бытия", которое находится вне противоположности субъекта и объекта и выступает основанием данных сторон этой противоположности, само будучи первичным и самоочевидным бытием. Так я пытаюсь преодолеть теоретико-познавательный идеализм и ввести в гносеологию онтологизм как основоположение философского воззрения».

В «абсолютном бытии» Франк фактически снимает противоположность субъекта и объекта, вообще отказывается от традиционной (в рамках западной философии) системы субъект-объектных отношений, включая и то, что он назвал «идеальной связью» между ними. Все это имеет далеко идущие последствия, в том числе и для социальной философии, вообще понимания социального. Кстати, в 20 — 30-е годы ряд русских мыслителей обратились к формулированию нового социального знания именно на основе такого подхода к теме «субъект — объект». Франк же выходит на эту тему, показывая и доказывая, что гносеология присуща отечественной философии не в меньшей мере, чем, скажем, немецкой.

Таким образом, его логика развивается по следующей схеме. Истина есть правда. Критерий такой истины — «живое знание», которое являет собой особое гносеологическое направление. В основе последнего лежит принципиальный онтологизм. Этот онтологизм («абсолютное бытие») порождает иной, нежели на Западе, тип субъект-объектных отношений.

И здесь Франк подступает к тому, что интересует нас, пожалуй, более всего. К той самой упомянутой выше социальной философии, социальному знанию. А поскольку путь к ним лежит через тему «субъект — объект», Семен Людвигович неизбежно касается и антропологической проблематики.

«Новый западноевропейский человек ощущает себя … как индивидуальное мыслящее сознание, а все прочее — лишь как данное для этого сознания или воспринимаемое через его посредство. Он не чувствует себя укорененным в бытии или находящимся в нем, и свою собственную жизнь ощущает не как выражение самого бытия, а как другую инстанцию, которая противостоит бытию, т. е. он чувствует себя, так сказать, разведенным с бытием и может к нему прибиться только окольным путем сознательного познания». Не вполне ясно, что такое «окольный путь сознательного познания». Но спишем это на издержки перевода. Остальное — очевидно. Франк, в сущности, повторяет Хомякова, Киреевского, Самарина, Аксаковых, многих других русских. Повторяет одну из главнейших наших идей относительно Запада и западного человека. Более того, все, что еще будет воспроизведено в этом тексте, тоже не несет на себе печати яркой оригинальности. Однако напомню: идеи Франка важны нам прежде всего как самый, наверное, блестящий пример опыта систематизации русской мысли. Следовательно, и выявления ее особости, субстанции…

Разумеется, русского человека Франк видит другим. Принципиально отличным от европейского, «разведенного с бытием». «Совершенно иное жизнеощущение выражается в русском мировоззрении, которое поэтому стремится к совсем иной философской теории … Русскому духу путь от "cogito" к "sum" всегда представляется абсолютно искусственным; истинный путь для него ведет, напротив, от "sum" к "cogito". То, что непосредственно очевидно, не должно быть вначале проявлено и осмыслено через что-то иное; только то, что основывается на самом себе и проявляет себя через себя самое, и есть бытие как таковое. Бытие дано не посредством сознания и не как его предметное содержание; напротив, поскольку наше "я", наше сознание есть не что иное, как проявление, так сказать, ответвление бытия как такового, то это бытие и выражает себя в нас совершенно непосредственно. Нет необходимости прежде что-то "познать", осуществить познание, чтобы проникнуть в бытие; напротив, чтобы что-то познать, необходимо сначала уже быть. Именно через это совершенно непосредственное и первичное бытие и постижимо, наконец, всякое бытие … Человек познает постольку, поскольку он сам есть … он постигает бытие не только идеальным образом через познание и мышление, а прежде всего он должен реальнее укорениться в бытии, чтобы это постижение вообще стало возможным. Отсюда следует, что … понятие жизненного опыта как основы знания связано с онтологизмом. Ибо жизнь есть именно реальная связь между "я" и бытием, в то время как "мышление" — лишь идеальная связь между ними. Высказывание "primum vivere deinde philosophare" ( «Прежде всего жить, потом философствовать» лат.) по внешнему утилитарно-практическому смыслу есть довольно плоская банальная истина, но то же самое высказывание, понимаемое во внутреннем, метафизическом смысле, таит в себе (как выражение онтологического примата жизненного факта над мышлением) глубокую мысль, которая как раз и передает … основное духовное качество русского мировоззрения».