Александр Филиппов - Вся политика. Хрестоматия

Волков Вадим Викторович, доктор философии, заведующий кафедрой социологии Государственного университета – Высшей школы экономики в Санкт-Петербурге. Автор книги «Силовое предпринимательство в России», ряда статей. В. Волков применяет классические историко-социологические концепции (М. Вебера, Н. Элиаса, Ч. Тилли) к анализу явлений современной российской действительности, что позволяет увидеть в хорошо известных явлениях смысл такого масштаба, который вполне может быть назван историческим.

«В основании любого современного государства лежит монополия на легитимное насилие и соответствующая этому монополия на налогообложение в пределах определенной территории ‹…› государство, которое в значительной мере утратило указанные важнейшие монополии, можно считать слабым. С 1987 г. сочетание ряда факторов вызвало активную приватизацию российского государства – процесс, при котором функции защиты юридических и экономических субъектов по преимуществу стали выполняться криминальными группами, частными охранными предприятиями или подразделениями государственной службы безопасности и милиции, действующими как частные предприниматели. Данный процесс вылился в скрытую фрагментацию (дробление) государства – на территории, находящейся под его формальной юрисдикцией, появились конкурирующие и неподконтрольные этому государству источники насилия и инстанции налогообложения».

«Вебер ‹…› и другие исследователи процессов формирования государства как установления монополий на насилие и на налогообложение едва ли предполагали возможность обратного процесса – потери этих монополий ‹…›. Однако сегодня, в условиях посткоммунистического кризиса государства, проявившегося в распространении организованной преступности и различных форм негосударственного насилия и налогообложения, данная историко-социологическая концепция способна служить ‹…› средством понимания скрытых связей между хорошо наблюдаемыми явлениями».

«Неподконтрольные государству инстанции организованного насилия, образовавшиеся в процессе перехода к рынку ‹…› сумели наладить механизм присвоения дани, которую должно – в условиях нормального функционирования – взимать государство в виде налогов. Свертывание государственного бюджета, массовое уклонение от налогов, расстройство механизма исполнительной власти, ощутимая утрата легитимности властных институтов вообще и другие кризисные явления – все это обусловило приватизацию организованного насилия».

«Динамику российской государственности сегодня во многом определяют два конфликтующих процесса – фрагментация государства и реконструкция государства».

«Фрагментацией государства я назову процесс создания и количественного роста частных или автономных от государства организаций, использующих реальное либо потенциальное насилие для извлечения дохода на территории, находящейся под формальной юрисдикцией российского государства. Фрагментация государства тождественна диффузии насилия, налогообложения и арбитражных функций». ‹…›

«Первая фаза скрытой фрагментации государства может быть определена рамками двух событий. Начало ей было положено законом о кооперативах 1987 г. ‹…› Моментом окончания первой, подготовительной, фазы и одновременно отправной точкой активной фрагментации можно считать принятие в начале 1992 г. закона „О частной охранной и детективной деятельности“, позволившего легализовать многие организованные вооруженные группы. В российском контексте этот акт следовало бы рассматривать не столько как попытку государства регулировать использование насилия, сколько как законодательное закрепление диффузии важнейших официальных функций. Есть основания последующие два года охарактеризовать как время интенсивной фрагментации государства ‹…› период с 1994—1995 гг. и по сегодняшний день – как сочетание процессов фрагментации и реконструкции государства».

«Под реконструкцией государства я предложил бы понимать ряд политических, экономических, организационных и иных мер и практик, используемых как правительством и подконтрольными ему структурами, так и негосударственными организованными группами (в частности, ячейками гражданского общества) для усиления контроля за использованием силы с целью установления монополии на насилие. Реконструкцию государства следует отличать от того, что обычно называется „борьбой с организованной преступностью“ ‹…› реконструкция государства подразумевает более широкий набор средств, методов и стратегий, чем просто полицейские меры борьбы с преступностью ‹…› возврат государственной монополии на насилие предполагает три основные стратегии: уничтожение, интеграцию и умиротворение конкурирующих с государством инстанций организованного насилия и налогообложения».

Холмс Стивен – профессор политологии Принстонского университета, доцент права юридического факультета Нью-Йоркского университета. Руководил в Фонде Сороса программой правовых реформ в странах Восточной Европы и бывшего СССР.

«На протяжении полувека Советский Союз не только был для нас главным военным соперником, но и выполнял в идеологической и политической системе отсчета роль „иного“. И левые, и правые в Америке отстаивали свои концепции свободного общества (при всем их различии), отталкиваясь от сталинского кошмара. С этой точки зрения „холодная война“ оказала глубокое формирующее влияние на нашу политическую философию. Можно даже сказать, что „холодная война“ и была нашей политической философией ‹…›.

Какие же именно элементы американского «символа веры» побуждал нас подчеркивать этот фундаментальный контраст? Прежде всего свободу слова и печати, а также свободу совести, поскольку Москва их жестоко подавляла. По той же причине американцы придавали большое значение свободе передвижения, праву граждан образовывать независимые объединения, праву на справедливое судебное разбирательство и праву голосовать на состязательных выборах, обеспечивающих реальную сменяемость представителей власти ‹…›.

Теперь Советский Союз стерт с мировой карты. Однако дела в России обстоят не лучшим образом. За пределами Москвы условия жизни людей ухудшились настолько сильно, что многим приходится кормиться за счет подсобного хозяйства ‹…› у россиян теперь больше оснований беспокоиться по поводу не силы государства, а его бессилия. Признаки беспорядка в стране – на каждом шагу: тюремные бунты, грабежи поездов, солдаты, выпрашивающие закурить у прохожих, стаи собак на улицах провинциальных городов, утечка нефти из трубопроводов ‹…›.