Андрей Караулов - Геноцид русских на Украине. О чем молчит Запад

Я. Лантратова: – Да есть больницы. Когда идут обстрелы, то врачи оказывают помощь. Вы наверняка знаете эту историю, когда бомба попала в больницу, и ребеночка нельзя было отвести в бомбоубежище, потому что он подключен к аппарату искусственной вентиляции легких.

А. Караулов: – Это был Славянск?

Я. Лантратова: – Да.

А. Караулов: – Мальчика звали Женя Езекян.

Я. Лантратова: – Ему было всего лишь восемь месяцев, из которых шесть он провел на аппарате искусственной вентиляции легких. Когда начали бомбить Краматорск, то мне ночью стали звонить женщины. Звонили и говорили: «Пожалуйста, сделайте что-нибудь, чтобы просто вывезти детей». Так как не было электричества, то они от руки написали список на три тысячи человек, на три тысячи детей. У меня есть этот список. Там три тысячи детей. Список написан от руки.

А. Караулов: – Слушайте, а где Красный крест? Ян, давайте разберемся. 21 век, гуманитарная катастрофа, оперируют в подвалах. Как сложилась судьба мальчика Жени?

Я. Лантратова: – Я звонила уполномоченному по правам человека в Верховную Раду. Они обещали рассмотреть возможность выпустить его через границу.

А. Караулов: – Выпустили?

Я. Лантратова: – Да, благодаря ополченцам, которые перевезли его через границу с помощью небезразличных людей.

А. Караулов: – Где Красный крест? Где международные организации? Если Рада не может, а точнее – не хочет, то они думают, что они бессильны. Обращаться нужно в Красный крест. «Врачи без границ». Огромное количество международных организаций, гуманитарных. Где они сейчас?

Я. Лантратова: – Я тоже задаюсь этим вопросом, особенно когда перевозят через границу раненых. Звонят из госпиталей и говорят, что они переполнены: «Устройте, пожалуйста, куда-нибудь». Мы три дня назад устроили шесть тяжелораненых людей.

А. Караулов: — Почему этим занимаются правозащитники? Скажите, сколько раненых? Есть какие-то цифры? Умирают каждый день?

Я. Лантратова: – Умирают каждый день, их бесчисленное множество.

А. Караулов: – То есть мы не знаем сколько их?

Я. Лантратова: – Мы не знаем. И никто не знает.

А. Караулов: – То есть никто не знает, сколько умирает людей на освобожденных, как говорит Киев, территориях. Эти территории освободили для того, чтобы там люди умирали?

Дмитрий Дзыговбродский, писатель: – Думаю, да. Даже по-другому – никто и не хочет думать о том, сколько погибнет еще на так называемых освобожденных территориях.

А. Караулов: – Объясните почему? Украина – центр Европы. Если там гуманитарная эпидемия начнется от голода…

Д. Дзыговбродский: – То это будет проблема России больше, чем проблема Европы.

А. Караулов: – Они этого добиваются?

Д. Дзыговбродский: – Конечно, потому что Донбасс, Луганск для них, для Киева, это не люди.

А. Караулов: – Поэтому весь мир по-прежнему закрывает глаза на то, что там происходит?

Д. Дзыговбродский: – Конечно.

А. Караулов: — Нужны эпидемии, которые перекинутся на наш юг?

Д. Дзыговбродский: – Нет, нужны беженцы, которые миллионами перекинутся в Россию.

А. Караулов: – Россия – огромная территория. Нам есть, где разместить и миллион человек, и два миллиона человек. У нас огромные территории.

Д. Дзыговбродский: – Да, и это хорошо, русские люди возвращаются.

А. Караулов: – Более того, в России нет безработицы. Недавно мы говорили о безработице. У нас нехватка рабочих рук, нам нужны люди. А Украине надо, чтобы у нас были проблемы?

Д. Дзыговбродский: – Конечно.

Я. Лантратова: – Даже когда я занимаюсь просто вывозом мирных жителей, то, порой, говоришь по телефону с женщиной во время бомбежки, а через некоторое время ее уже нет, она погибла. И когда отправлялся автобус с детьми, то он по пять раз менял траекторию движения по одной причине – автобусы с детьми обстреливались.

А. Караулов: – С красным крестом на капоте?

Я. Лантратова: – Обстреливали автобусы, на которых написано «Дети», на которых висят все опознавательные знаки. Убили водителя автобуса просто потому, что он вез детей. Детей там больше. Если там есть сопровождающие мамы с детьми, то их намного меньше. Так вот этот автобус несколько раз обстреливали. Они меняли траекторию движения, и в один момент, когда они остановились недалеко от границы, и вроде бы все прекратилось, снова началась стрельба. Дети выбежали из автобуса, и тут подъехали на машинах ополченцы. Расхватали кого куда, кого в какую машину. Ополченцы еще шутили, говорили: «Не беспокойтесь, это представление какое-то». Они всячески пытались успокоить детей: «Это фейерверк».

А. Караулов: – Обстрел – это не обстрел, a фейерверк…

Я. Лантратова: – Маленький мальчик, ему восемь лет, повернулся к маме своей и сказал: «Мам, ты не переживай. Я когда вырасту, то я буду хорошим солдатом. Я не буду таким плохим, я буду хорошим».

Д. Дзыговбродский: – Вся Украина создавалась 23 года, как анти-Россия, начиная с Кучмы, когда он еще написал свою чудесную книгу «Украина – не Россия». Тогда была поставлена так задача. Она так и решилась.

А. Караулов: – Название интересное, говорящее. Украина – это вам не Россия.

Д. Дзыговбродский: – Это намного хуже.

А. Караулов: – Мы же, по сути, один народ. Исторически мы, славяне, один народ. И белорусы.

Д. Дзыговбродский: – Так точно. Но не все. Я считаю, что восток – да, юг – да, центр – может быть, а запад – точно нет.

А. Караулов: – Сегодня такое количество подвигов, именно подвигов, там, на Юго-Востоке, которые показывают, что эти люди будут сражаться до конца. А их немало, тех, кто готов умереть за свою землю.

М. Ципко: – Одного из макеевских командиров, позывной «Грек», взяли в плен.

А. Караулов: – Его пытали?

М. Ципко: – Да, его пытали. Притом, когда его в плен брали, его в руку ранили.

А. Караулов: – А как пытали?

М. Ципко: – Тело было проколото у него… Многого не рассказывает, не привык жаловаться. Когда был захват аэропорта (это было в мае месяце в Донецке), то на третий день после ранения он целый день пролежал в аэропорту на крыше и отстреливался. Целый день он пролежал в аэропорту на крыше. Была такая ситуация, что их заблокировали, и они выйти не могли. При всем при этом он был ранен. И в полдвенадцатого ночи всех наших ребят оттуда вывезли, а он не успел выйти к автобусу, в котором пытались вывести ребят. И в полдвенадцатого ночи он выходит на связь с нами и просит помощи: «Я, говорит, иду по камышам и на себе тащу раненого парня».

А. Караулов: – Как он в камышах-то оказался?