Сергей Кара-Мурза - Кремль. Отчет перед народом

Поэтому школа – один из самых консервативных институтов общества. Для народа и его культуры, как и для любого организма, защита его «генетического аппарата» – одно из главных условий продолжения рода. Сейчас идет глухой спор о реформе российской школы – всех ее ступеней. Ясную позицию занимают только СПС и «Яблоко» – они требуют для России школу западного типа.

Реформа школы – часть глобализации. Смысл ее – перестройка мира в интересах временно набравшего силу Запада, демонтаж и ослабление всех незападных культур. Понятно, что в любой культуре встает вопрос об ответе на этот исторический вызов, вопрос о том, как сохранить свой культурный генотип – сохранить свои народы.

Взглянем в историю. Добуржуазная школа, основанная на христианской традиции, вышедшая из монастыря, ставила задачей «воспитание личности». Ее цель была – «наставить на путь», дать ученику целостное представление о мире, о добре и зле. Эта школа была, как говорят, основана на «университетской» культуре и опиралась на систему дисциплин – областей «строгого» знания, в совокупности дающих представление о Вселенной (универсуме) как целом.

В буржуазном западном обществе задачей школы стала «фабрикация» человеческой массы, которая заполняла, как рабочая сила, фабрики и конторы. Эта школа оторвалась от университета, передавала детям составленную из отрывочных знаний «мозаичную культуру».

Но помимо этой школы на Западе сохранилась небольшая школа университетского типа – для элиты. В ней воспитывались сильные личности – хозяева. Школа Запада стала «двойной», из «двух коридоров». Такая школьная система воспроизводит классовое общество.

Русская школа, которую мы помним в облике советской школы, сложилась в результате исканий и споров конца XIX века. Тогда русская культура сопротивлялась «импорту» западного капитализма, она вырабатывала свой тип школы. Первый учительский съезд в 1918 г. утвердил главный выбор – единая общеобразовательная школа. Оба признака очень важны.

«Двойная» школа исходит из представления о двойном обществе – «собственники» и «пролетарии». Это как две разные расы с разными типами культуры. Единая школа исходит из того, что есть единый «народ», дети которого равны как дети одной семьи. В единой школе они и воспитываются как говорящие на языке одной культуры. Реформаторы с начала 90-х годов поставили задачу сломать этот принцип единой школы. Их цель – разделить единую школу на два коридора – создать небольшую школу для элиты и большую – для фабрикации массы.

Наша общеобразовательная школа, включая вечерние школы и ПТУ, строилась на базе университетской, а не «мозаичной», культуры и всем давала целостный, дисциплинарный свод знаний. Советская школа вся была школой для элиты – все дети в этом смысле были кандидатами в элиту. Конечно, другие условия еще довольно сильно различались, сельская школа по ресурсам была беднее столичной, но тип образования и культуры для всех был единым. ПТУ и вечерние школы не были иным «коридором». В них учились по тем же учебникам и тем же программам – по своему строению это было то же самое знание.

Советский корпус инженеров в большой мере создан из людей, прошедших через ПТУ и техникумы. Два Главных конструктора, два академика, руководители космической программы – Королев и Глушко – в юности окончили ПТУ. Юрий Гагарин окончил ремесленное училище. Программа единой школы позволяла всем детям освоить культурное ядро своего народа.

Что дала России единая общеобразовательная школа? Не только позволила совершить скачок в развитии, стать мощной независимой державой, собрать из городков и сел неиссякаемые ресурсы Королевых и Гагариных. Школа помогла соединить тело народа, сформировать тип личности, реализующей общую силу.

Сейчас эту школу хотят сломать, и тут уж каждый должен сделать свой выбор – помогать ее уничтожению или противодействовать ему. Раскол принципиальный, от выбора зависит единство или разделение народа.

В проблеме объединения русских нельзя обойтись без применения понятий нация, национализм, национальное государство и патриотизм. Все они многозначны и расплывчаты, и каждый раз надо учитывать, о какой стороне этих понятий идет речь. Сделаем первый шаг в разграничении двух понятий – национализм и патриотизм.

Эти понятия в чем-то перекрываются, и потому иногда употребляются как равноценные, взаимозаменяемые. Это часто ведет к ошибке, поэтому делаем упор на различии.

Национализм – необходимый срез сознания любого народа. Без него народа просто не может быть, а имеются только племена. Тем более без национализма народы не могут собраться в нацию – для такой сборки требуется наличие общего набора главных представлений, разделяемых всеми, кто желает принадлежать к нации. Набор этих главных представлений и становится национализмом как государственной идеологией. Без нее не может быть создано и узаконено национальное государство как тип политической организации территории и жизни населения.

Именно усилиями этого национального государства население и превращается в нацию как общность граждан. Можно сказать, что национальное государство выработало качественно новую матрицу сборки народа, введя новое измерение для самоосознания людей – гражданственность. Говорят, что «национализм создает нации, а не нации – национализм».

Это довольно новое явление в истории – такие государства стали складываться в момент Французской революции, и большую роль в этом сыграли идеи Просвещения. Как идеология национализм сложился в ХVIII веке, но с тех пор показал свою исключительно высокую эффективность в политике. Этничность, сопряженная в национализме с гражданством, сильно сплачивает людей и позволяет мобилизовать большие общности. Надо, впрочем, делать различие между национализмом и принадлежностью к нации: национализм относится к осознанным «активным» чувствам, а принадлежность к нации – ощущение, что ты «дома». Так что многие, «принадлежащие к нации», себя к националистам не отнесут, хотя они и лояльны к идеологии своего государства.

Патриотизм – также есть необходимая часть любой государственной идеологии. В чем же отличие от национализма? Как говорят, патриотизм утверждает вертикальную солидарность – приверженность личности к стране и государству. В этой приверженности нет акцента на ценности «низшего уровня», скрепляющие этническую общность, даже столь широкую, как нация. Напротив, национализм активизирует чувство горизонтального товарищества, ощущения национального братства.

Патриот любит Россию, но при этом ему могут быть противны населяющие ее русские. Например, во время революции большой части дворянства и либеральной интеллигенции России было ненавистно русское простонародье, они просто зубами скрежетали от ненависти к подавляющему большинству народа (об этих чувствах эмиграции много писал Иван Солоневич). Эти патриоты России не были русскими националистами – они в тот момент были русофобами. В моменты кризисов политический порядок и тип государства могут быстро меняться, поэтому возникают патриотические движения, имеющие разные идеальные образы России.