Алексей Кофанов - Предвечный трибунал: убийство Советского Союза

– Приглашается свидетель Болдин Валерий Иванович, – возгласил Секретарь.

Тут случилось странное. Горбачев вскинулся, будто ушам не верил, и начал вытирать лысину платком.

В зал вошел пенсионер в квадратных очках. Вторая странность: он ничему не удивился, спокойно смотрел на стол Трибунала и ждал.

– Ты ж помер! – не выдержал Горбачев, по залу волной прокатился шепот.

Болдин слегка улыбнулся.

– Да, земное измерение свидетель покинул в 2006 году, – подтвердил Судья. – Но для нас это не имеет значения.

А вот тут уже я вытаращил глаза на дяденьку в очках. Обычный, в пиджачке… Стоит себе. Труп.

Да где ж я нахожусь-то, в самом деле?!!

Свидетель поднялся на кафедру, и Прокурор спросила его:

– Несколько лет вы были помощником подсудимого. Как вы с ним познакомились?

– Я работал в газете «Правда», – ответил Болдин нормальным голосом, вовсе не замогильным. – В 1981-м меня вызвал главный редактор: «Горбачев звонил, просит отпустить тебя к нему. Вы что, знакомы?» – «Нет, – говорю. – Даже вблизи его не видел, только на трибуне». Покидать газету я не собирался. И курортных секретарей не перевариваю. Большинство из них приблатненные [18] Именно это слово Болдин применил в своей книге. ; крутятся вокруг отдыхающего начальства и втираются.

– Валера, – негромко, но зловеще рыкнул с места подсудимый.

– Да ладно, Михал Сергеич, поздно мне бояться! Итак, я ответил, что хочу остаться в газете, но, если ЦК решит иначе, подчинюсь. Восточные мудрецы правы: начальство не страшно – страшно, когда оно тебя заметит. Без меня меня женили, и я стал помощником Горбачева, тогда секретаря ЦК по сельскому хозяйству.

Свидетель примолк, а меня взяло сомнение. Крепостное право какое-то. Добро бы в дворники насильно тащили – а то в элиту… Ой, лукавит Болдин!

– Чем вы занимались? – спросила Прокурор.

– Ерундой всякой, вплоть до рациона свиней и кур. Это и для меня была пустая трата времени, а уж для члена политбюро… Почему-то так система работала, что большой начальник выполнял обязанности агронома.

Слушая Болдина, я невольно вспомнил, что и Сталину доводилось вникать в подробности совсем не его уровня. Как-то в войну оружейники разработали бронещиток для стрелков – и вождь лично испытал новинку (не выходя из кабинета): лег с автоматом и детально проанализировал действия бойца, дал инженерам указания [19] Емельянов В. С. На пороге войны. М., 1971. С. 154–158. . Так он учил подчиненных вдумчивой работе.

Временами это нужно, и именно с уровня царя. Впечатляет, мотивирует. Но чтоб второстепенный начальник вникал в такие мелочи, и не порой, а постоянно, – это уже вряд ли хорошо…

Были, были у страны внутренние проблемы, чего греха таить.

– Чем вы занимались, когда подсудимый стал генсеком? – продолжила допрос Прокурор.

Покойник сообщил:

– В основном я, с группой товарищей, писал ему речи. Впрочем, сам он в этом всегда участвовал, правку вносил.

– Это шло на пользу?

Болдин улыбнулся:

– Скорее наоборот… Но литературить он любил, за вечность цеплялся – в ущерб всему остальному.

– Что вы имеете в виду?

– Всю управленческую работу. Он избегал вникать в конкретные проблемы, нехотя принимал подчиненных – секретарей обкомов, министров, хозяйственников. Не помню за шесть лет, чтоб Горбачев хоть раз сам пригласил министра и послушал его, разобрался в возможностях человека, поддержал и помог [20] Все показания Болдина взяты из: Болдин В. И. Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М. С. Горбачева. М., 1995. .

Вот это действительно странно. Разве ж так руководят? Прокурор спросила:

– Почему, как вы думаете?

– Наверное, ленился, – предположил бывший помощник. – И ответственность брать не хотел, да и чувствовал себя некомпетентным в практических делах.

– Может, он стремился разрушить систему управления?

– Протестую! – выкрикнул Адвокат. – Это наводящий вопрос!

Болдин особого внимания на него не обратил и ответил вдумчиво:

– Может, и стремился… По правде сказать, я до сих пор не понял: он феноменально бездарен – или валил страну намеренно?

Горби поежился, но смолчал.

– Излагайте только факты! – потребовал Адвокат. – Оценки мы сами вынесем.

– Да как скажете. Вот факт: Горбачев обладал поразительным умением всех столкнуть и рассорить. Любил ставить двоих людей на одно дело, чтоб они ругались. Рыжкова столкнул с Лигачевым, Шеварднадзе с Яковлевым, Яковлева – опять же с Лигачевым…

– Зачем он это делал, ваше мнение? – поинтересовался Судья.

Болдин усмехнулся:

– Адвокат велел без оценок…

– Ничего, он нас простит. Так зачем генсек всех ссорил?

Болдин пожал плечами:

– Может, чтоб в политбюро не возникало стойких группировок и им легче было рулить. Разделяй и властвуй. Или нарочно портил систему управления, чтоб страну развалить. Или просто ему нравились конфликты: энергию с них тянул, что ли… Но в итоге на заседаниях люди уже не воспринимали доводы друг друга и принять согласованное решение не могли.

– Версию, что это получалось не намеренно, вы не рассматриваете? – подсказал Судья.

Болдин просто ответил:

– Нет.

Некоторое время молчали, а я думал о том, как опасно преступникам оставлять свидетелей в живых. Рано или поздно они вынырнут и устроят такой вот Трибунальчик! Нет, тазик – цемент – Гудзон, без разговоров…

Впрочем, Болдин мертв, а это не спасло. Правда все равно настигнет. Так что чем свидетелей мочить – может, лучше жить без злодеяний? Оно спокойнее выйдет…

Подсудимый думал примерно о том же. Он усмехнулся криво:

– Я у тебя вообще какой-то дьявол получаюсь… – И добавил: – Валера, что ж ты такой неблагодарный?

– Извините, Михаил Сергеевич. Я вам верил, а оказалось – зря, – сухо отозвался бывший помощник. Следить за этим бунтом ученика было даже забавно.

– Как подчиненные относились к таким действиям генсека? – продолжила допытываться Прокурор.

– В основном адекватно. Недовольство росло – и лично Горбачевым, и перестройкой вообще.

– Недовольство высказывалось открыто?

– Кстати, да! – вставил Адвокат. – Мертвого льва пинать каждый может – но критиковали ли моего клиента в лицо тогда?

– За льва спасибо. Но кто из нас мертвый, это, я вам скажу, вопрос… – пробормотал Горби, косо взглянув на Болдина. А тот сообщил:

– И в лицо говорили. Много раз. Но генсек умел манипулировать людьми. У него имелось два излюбленных приема, как сор из избы не выносить; если угодно, я расскажу их суть.

– Расскажите, пожалуйста! Это очень любопытно, – подзадорил Судья. И позволил Болдину высказаться до конца, хоть Адвокат пытался привлечь внимание поднятой рукой. В голос протестовать не посмел: повода не было.