Владимир Ленин - ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ. Том 2

– «Связь с земледелием», по данным переписи, отражается чрезвычайно рельефно на грамотности кустарей; – грамотность наёмных рабочих, к сожалению, не исследована. Оказывается, что неземледельческое население [274] значительно грамотнее земледельческого, причём это отношение наблюдается без исключения по всем подгруппам и для мужчин, и для женщин. Вот in extenso [275]данные переписи по этому вопросу в процентных отношениях (стр. 62):

Интересно отметить, что в неземледельческом населении грамотность гораздо быстрее распространяется среди женщин, чем среди мужчин. Процент грамотных мужчин во II группе в 1 1/ 2–2 раза больше, чем в I, а процент грамотных женщин в 2 1/ 2–5 3/ 4раза.

Резюмируя те выводы, которые дала кустарная перепись 1894/95 года о «земледелии в связи с промыслом», мы можем констатировать, что связь с земледелием:

1) задерживает наиболее отсталые формы промышленности и тормозит экономическое развитие;

2) понижает заработки и доходы кустарей, так что наиболее обеспеченные подгруппы земледельцев-хозяев получают, в общем и среднем, меньше, чем наихудшие поставленные подгруппы наёмных рабочих у неземледельцев, не говоря уже о неземледельцах-хозяевах. Даже сравнительно с наёмными рабочими в I группе хозяев этой же группы получаются весьма низкие доходы, лишь очень немногим превышающие заработки наёмных рабочих, а иногда даже спускающиеся ниже их;

3) задерживает культурное развитие населения, имеющего более низкий уровень потребностей и далеко отстающего в грамотности от неземледельцев.

Эти выводы пригодятся нам ниже, при оценке народнической программы промышленной политики.

4) Среди кустарей-земледельцев констатируется разложение, параллельное разложению промышленников. При этом высшие (по обеспеченности) категории земледельцев представляют из себя чистый тип крестьянской буржуазии, основывающей своё хозяйство на найме сельских батраков и подёнщиков.

5) Рабочий период у земледельцев короче, чем у неземледельцев, но разница эта очень невелика (5%–20%).

На данных кустарной переписи 1894/95 года о доходах кустарей необходимо остановиться поподробнее. Попытка собрать подворные данные о доходах слишком поучительна, и ограничиться общими «средними» по подгруппам (приведёнными выше) было бы совершенно неправильным приёмом. Мы уже говорили не раз о фиктивности «средних», выводимых из сложения вместе одиночек-кустарей и хозяев крупных заведений и деления суммы на число слагаемых. Постараемся же собрать имеющиеся в «Очерке» данные по этому вопросу, чтобы наглядно показать и доказать эту фиктивность, доказать необходимость при научных исследованиях и при обработке данных подворных переписей группировать кустарей на разряды по числу рабочих (и семейных, и наёмных) в мастерской и приводить все данные переписи по этим разрядам.

Составители «Очерка» не могли не заметить бросающегося в глаза факта большей доходности крупных заведений и постарались ослабить его значение. Вместо точных данных переписи о крупных заведениях (выделить эти данные было бы не трудно) они опять ограничились общими рассуждениями, соображениями, доводами против неприятных для народничества выводов. Посмотрим на эти доводы.

«Если в подобных (крупных) заведениях мы встречаем непропорционально больший, сравнительно с мелкими, доход семьи, то не должны упускать из виду, что значительная часть этого дохода есть главным образом воспроизведение стоимости, во-1-х, некоторой части основного капитала, перешедшей в продукты, во-2-х, труда и издержек торгово-транзитного характера, непричастных производству, и, в-3-х, стоимости пищевого довольствия тех наёмных рабочих, которые содержатся на хозяйских харчах. Этими фактами (! хороши факты!) ограничивается возможность некоторых иллюзий относительно преувеличенного представления о выгодах в кустарном производстве наёмного труда или, что то же, капиталистического элемента» (с. 15).

Что «ограничить» возможность иллюзий весьма желательно для исследования, в этом, конечно, никто не усомнится, но для этого нужно «иллюзиям» противопоставить именно факты, собранные подворной переписью, а не свои соображения, которые иногда целиком относятся к «иллюзиям». В самом деле, не иллюзия ли рассуждение авторов о торгово-транзитных расходах? Кто же не знает, что для крупного промышленника эти расходы на единицу продукта неизмеримо ниже, чем для мелкого [276], что первый закупает материал дешевле, продаёт продукт дороже, умея (и будучи в состоянии) выбирать время и место? Кустарная перепись даёт тоже указания на эти общеизвестные факты: ср., напр., стр. 204 и 263, и нельзя не пожалеть, что в «Очерке» нет фактов о расходах на закупку сырья и сбыт продукта у промышленников крупных и мелких, у кустарей и скупщиков. Далее, что касается до снашиваемой части основного капитала, то авторам опять пришлось впасть в иллюзию, воюя против иллюзии. Известно из теории, что крупные расходы на основной капитал понижают снашиваемую и переходящую на продукт часть стоимости по расчёту на единицу продукта.

«Сравнительный анализ цен ручных или мануфактурных товаров и тех же товаров, произведённых машинами, даёт в общем тот результат, что в машинном продукте часть стоимости, переходящая от орудий труда, относительно возрастает, но абсолютно уменьшается. То есть её абсолютная величина уменьшается, но её величина в отношении ко всей стоимости продукта, напр., фунта пряжи, увеличивается» («Das Kapital», I 2, s. 406 [277]).

Перепись считала и расходы производства, в число которых входит (с. 14, п. 7-й) «ремонт инструментов и приспособлений». Где основания думать, что пробелы в регистрации этого пункта чаще встречаются у крупных, чем у мелких хозяев? Не скорее ли наоборот? Что касается до содержания наёмных рабочих, то фактов по этому вопросу в «Очерке» нет никаких: мы не знаем, сколько именно рабочих получают хозяйское содержание, как часты пробелы переписи по этому пункту, как часто хозяева-земледельцы содержат наёмников продуктами своего хозяйства, как часто хозяева заносили содержание рабочих в расходы производства. Точно так же нет никаких фактов о неодинаковой продолжительности рабочих периодов в крупных и мелких заведениях. Мы нисколько не отрицаем, что рабочий период в крупных заведениях по всей вероятности длиннее, чем в мелких, но, во-1-х, различия в доходности несравненно больше различий рабочего периода; во-2-х же, остаётся констатировать, что против точных фактов подворной переписи (которые приводятся ниже) пермские статистики не сумели привести ни одного веского, основанного на точных данных, возражения в защиту народнических «иллюзий».