Ганс-Петер Мартин - Западня глобализации: атака на процветание и демократию

Покой сего благодатного оазиса оберегают 400 охранников с шестизарядными револьверами у бедра. Кроме того, гетто окружены кольцом спецподразделений, вооруженных обрезами «таурусов» 12-го калибра, «чтобы, — охотно сообщает Хосе Карлос Сандорф, начальник охраны Альфавилля-1, — укладывать зараз пятерых или шестерых».

В стенах гетто охране разрешено стрелять в любого незнакомца, даже если он безоружен и никому не угрожает. «В Бразилии, — говорит Сандорф, — если вы пристрелите вторгшегося в ваши владения, вы всегда правы».

«Фактически те, кто обладает деньгами и властью, ведут оборонительную гражданскую войну. В Европе лица, совершающие насильственные преступления, коротают дни за высокими стенами, а здесь это состоятельные люди», — утверждает социолог из Бразильского центра анализа и планирования (CEBRAP) Виниций Калдейра Брант, который неоднократно страдал от военного режима, находившегося у власти до 1985 года. Но Аль-фавилль — это «рыночная необходимость, — говорит в оправдание Такаока. — Мы создаем условия для рая на земле».

Если охранникам Альфавилля до сих пор редко приходилось пускать в ход свои кольты, объясняет босс Сандорф, «то только потому, что толпа знает, насколько надежна здешняя охрана». Однако на его второй работе, в военной полиции, стволы паутиной не зарастают, потому что, как гласит закон улицы, «кто больше может, тот меньше жалуется». А что, если однажды голодные вокруг Альфавилля поднимут восстание? «Надеюсь, в этот день я буду на дежурстве, — слегка улыбаясь, едва ли не с наслаждением ответствует Сандорф. — Тогда я им спуску не дам».

Является ли Альфавилль моделью для всего мира? Вопрос правомерен, поскольку последствия глобализации разрывают социальную ткань даже тех стран, которые пока что знакомы с процветанием не понаслышке, и появляется все больше и больше копий этих предательских анклавов: например, в Южной Африке вокруг Кейптауна и в винодельческом районе Стелленбош, где и после официального прекращения политики апартеида все еще культивируется разделение по расовому и имущественному признаку; очевидно, в Соединенных Штатах, где высокие стены, окружающие территории типа Беверли-Хиллз, и частная охрана стали символом социального статуса от Бакхеда вблизи Атланты до Миранды неподалеку от Беркли; во Франции, а также в прибрежных районах Италии, Испании и Португалии равно как и в Нью-Дели или охраняемых кондоминиумах [327] Кондоминиум — многоквартирный дом, в котором квартиры находятся в частном владении. — Прим. ред. и кварталах высотных зданий Сингапура. Даже острова, которые когда-то использовались для содержания политзаключенных, боровшихся за социальную справедливость, ныне превращаются в убежища для богачей с их богатством, не желающих платить по счетам за свое высокомерие. Один из таких примеров — чарующий островок в бухте Илья-Гранди у восточного побережья Южной Америки.

Не чужды бразильские ценности и новой Германии. В поисках инвесторов ее старейший морской курорт Хайлигендамм попал в руки Fundus, группы по торговле недвижимостью из Кёльна. Во времена кайзера Вильгельма, прежде чем начать приходить в упадок, этот расположенный недалеко от Росто-ка на Балтийском море знаменитый «белый город» с двумя дюжинами вилл в стиле периода классицизма был излюбленным местом летнего отдыха аристократии. В наши дни благодаря примерно двум сотням новых роскошных жилищ, а также укрупненному и отремонтированному «Гранд-отелю» он становится новым убежищем общественной и финансовой элит, представители которых часто предпочитают тень солнечному свету. От властей Хайлигендамма требуется проложить побольше шоссейных дорог и ввести строгие ограничения на въезд. То есть речь идет о новой стене в бывшей ГДР? «Главное, что здесь наконец-то что-то происходит, — говорит Гюнтер Шмидт, арендатор симпатичного, но обветшалого кафе, выживающего в основном за счет студентов, которые все еще наезжают в Хайлигендамм. — Избранным дамам и господам, естественно, нужна особая безопасность, иначе они просто не приедут» [328] Интервью в Хайлигендамме 11.8.1996. .

Вот так и будет выглядеть в конечном счете общество 20:80. Но уже сегодня, задолго до того как оно окончательно сформировалось, имеются очаги сопротивления, которые красят прошлое в розовый цвет и носят заметные черты авторитаризма.

«Они еще удивятся, — продолжает угрожать германский радикал Петер Тишлер по пути в Берлин, имея в виду почти всех, над кем мы пролетаем. — Принимая по 200 000 выселенцев в год, мы являемся посмешищем для всех: французов, испанцев и иже с ними. Лодка уже полна, а они все прут с Востока. Они получают все задаром, а мы вынуждены работать в поте лица. Там, где я живу, немцы из России владеют потрясающими земельными участками. Нам за свои приходится вносить обеспечение в банк, а им все оплачивает государство».

Ярость патриотичного компьютерного эксперта, направленная против немцев, возвращающихся на историческую родину, плавно переходит в более знакомую ксенофобию: «Слишком много иностранцев, вот безработица и растет. Нагрузка на систему социального обеспечения чересчур велика, во многом из-за тех, кто, получая пособие, работает на стороне. Им следовало бы поостеречься, а не то дела в Германии примут действительно крутой оборот».

Кому это «им»? «Тем, кто у власти, ну и, конечно, иностранцам тоже, — разъясняет Тишлер. — И не удивительно, что Германия как экономическая зона испытывает теперь все эти проблемы. Я хотел, как молодой предприниматель, основать свое дело, но государство требует так много, что об этом пришлось забыть. Оно ставит такие условия, что с равным успехом можно оставаться в стороне». В то же время он думает, что знает, почему немецкие компании переживают трудные времена: «Мы делаем слишком много закупок за границей для нужд местного производства, в результате чего страдает качество продукции. Полностью немецких товаров уже, считай, и не выпускается».

До конца 80-х дела все еще шли в гору, и нам, мол, следовало бы вновь принять на вооружение сильные стороны того времени. Германия как ведущий мировой экспортер задала бы работы политикам, «и им пришлось бы снова подумать о гражданах». Совершенно неприемлем тот факт, что «курды могут запросто блокировать автомагистрали». Как-то раз Тишлер хотел успеть на рейс до Алжира из Дюссельдорфского аэропорта, «а им было на это наплевать». Этот много путешествующий по свету компьютерщик знает, как нужно было поступить: «Я бы ввел пограничников или спецназ, и они бы расчистили все за пять минут».