Андрей Васильченко - «Евросоюз» Гитлера

Вернер Дайц полагал гигантской ошибкой Наполеона не то, что он начала войну против России, а то, что начал войну, не заручившись политической поддержкой в некоторых российских кругах (говоря нынешним языком, не сформировал «пятую колонну»). Вернер Дайц не решался проводить очевидные параллели между Наполеоном и Гитлером («едва ли можно сравнивать континентальную политику Наполеона и европейскую политику фюрера»), но тем не менее провозглашал французского императора и полководца «предшественником и пророком современного возрождения нашей части света». По мнению Дайца, именно Наполеон сделал первый шаг к тому, чтобы начать формировать «европейскую идею». Дайц заявлял: «Франция Наполеона и Германия Адольфа Гитлера сделали своей судьбой европейскую политику. Германия в союзе с Францией должна закончить начатое Наполеоном творение. И только от Франции зависит – готова ли она к этому. Наполеоновская политика была детской болезнью во время великого процесса европейского воссоздания».

Согласно воззрениям Дайца, в годы Первой мировой войны подобное начинание предпринял генерал Людендорф, однако «подобно Наполеону он остановился на половине пути». Как видим, агрессия и порабощение России рассматривалось теоретиками «европейской идеи» едва ли не как естественная предпосылка к складыванию «единого европейского жизненного пространства». Вернер Дайц даже не скрывал этого. Говоря о генерале Людендорфе, он подчеркивал: «При всем том он не допустил тяжелейший ошибки Наполеона и выступил против России с использованием мощнейших политических средств. Он запустил в Россию Ленина и Троцкого, что ускорило ее крушение». Дайц ни в коей мере не был готов признать большевизм инструментом германской политики, а потому сразу же сделал необходимую оговорку: «Планы Людендорфа своевременно задушить набиравший силу большевизм потерпели неудачу, к тому же сам полководец пережил провал, поскольку против Германии была организована в высшей мере эффективная англо-американская блокада. Одержавший победу большевизм помещал включению Восточной Европы в семью европейских народов».

Не имея возможности открыто сравнивать Гитлера и Наполеона, Дайц заявил, мол, фюрер избегает ошибок его предшественников. Весьма показательно, что если в вопросе «предотвращения англо-американской угрозы» Дайц сосредоточился исключительно на хозяйственно-экономических вопросах, то обсуждая «проблему восточных территорий», нашел логичным, ее «военно-политическое решение». «Русское пространство со времени революции оказывает влияние в силу своего аграрного уклада, равно как в силу восстановления частной собственности, что позволяет им [большевикам] проводить мобилизацию в рядах народных и национальных сил. Они все еще пытаются встать во главе этих революционных народных сил. Но они потерпят неудачи в силу изменившегося положения вещей». Поскольку указанное выступление Вернер Дайц делал весной 1944 года, то положение Германии на фронтах еще не было полностью катастрофическим. Это объясняет пассажи про то, что «на Востоке видят, как победоносно шествует идея фюрера». По этой причине заявления о «создании Новой Европы с правом каждого народа реализовать его национальный характер в рамках семьи европейских народов» выглядят как откровенная геополитическая спекуляция, нежели печальный анекдот.

В любом случае Вернер Дайц отдавал себе отчет в том, что для победы на Востоке было срочно необходимо спровоцировать распад СССР. «Подобно ученику чародея из произведений Гётё Сталин также станет духом, к которым он взывал, и не сможет высвободиться. В то же самое время неорганично сформированное пространство Восточной Европы и Центральной Азии начнет распадаться, после чего погребет само себя».

Весьма примечательным является прогноз относительно США. Дайц предполагал, что Америка также претерпит существенную трансформацию. Он заявлял: «Ход войны также вынудит Рузвельта ввести в Америке всё то, что он ранее преодолевал и характеризовал как „нацизм“. Впредь Америка будет себя вести как Велико-Европа и Велико-Азия – в собственном пространстве и собственными силами будут поощряться антиимпериалистические устремления. Вследствие этого будет восстановлено прошлое [геополитическое] состояние, присущее для 1500 года». Дайц полагал, что противники Третьего рейха будут активно использовать идеи национал-социализма. Следующая цитата достаточно наглядно указывает на то, что этот идейный вдохновитель «Европейского союза» не совсем точно представлял, что на самом деле представлял собой национал-социализм и как в 1944 году нацизм воспринимался другими народами. «В любом случае Сталин со своей стороны попытается произвести региональную перепланировку Восточной Европы, с одной стороны прибегнув к национал-социалистической идее права народов на свободное национальное развитие, с другой стороны выступая против национал-социализма, породившего эту идею. Аналогичным образом Рузвельт попытается нанести удар по Европе, будучи вынужден взять на вооружение экономические идеи национал-социализма. Однако в силу вступят естественные законы, и они оба с необратимой неизбежностью потерпят крах, погребные под грузом внутренних противоречий».

Проводя связь между империей Наполеона и рейхом Гитлера, Вернер Дайц в характерной для многих нацистских пропагандистов спекулятивной манере говорил о трех основных принципах, которые будут положены в основу «семьи европейских народов». В высшей мере показательно, что все те же самые слова до сих пор используются брюссельскими чиновниками ЕС. Каковы же были эти мнимые принципы:

• сохранение национальной чести всех народов;

• право и обязанность европейских народов осуществлять взаимосохранение политических, экономических и культурных привилегий;

• право и обязанность защищать их общеевропейское жизненное пространство.

Предполагалось, что после выступления в Париже Вернер Дайц выпустит книгу «Возрождение Европы посредством евросоциализма. Европейская хартия». Если же говорить о самом докладе, то, по мнению очевидцев, отношение к нему со стороны французов было в высшей мере неоднозначным. Хотя, вне всякого сомнения, этот был явный реверанс в сторону французских коллаборационистов. Многих смутили прогнозы, которые касались Сталина и Рузвельта, так как подобного рода высказывания отличались от клише, использовавшихся нацистской пропагандой. Присутствовавший на чтении доклада специальный уполномоченный ведомства Розенберга Бернхард Пайр отмечал: «Оптимизм в данных вопросах весьма допустим. Я полагаю, что нет ничего опасного в работе с формулировками, которые всего лишь являются выражением хорошо просчитанной теории и их не надо буквально на завтрашний день приводить в соответствие с действительностью».