Михаил Горбачев - Перестройка и новое мышление

Серьезная угроза нависла над европейской культурой. Эта угроза исходит из хлынувшей из-за океана «массовой культуры». Нам понятна обеспокоенность по этому поводу западноевропейской интеллигенции. Действительно, приходится лишь удивляться, когда на смену глубокой, пронизанной мыслью, человечностью европейской культуре идет примитивный разгул насилия и порнографии, поток дешевых чувств и мелких мыслей.

Когда мы подчеркиваем значение самостоятельной позиции Европы, нам часто бросают в ответ обвинение в том, что мы стремимся поссорить Западную Европу с США. Такого намерения у нас не было и нет. Мы далеки от того, чтобы игнорировать или преуменьшать исторические связи, которые существуют между Западной Европой и США. Абсурдно трактовать европейскую политику Советского Союза как выражение какого-то «антиамериканизма». Мы не собираемся заниматься дипломатической эквилибристикой, не хотим провоцировать хаос в международных отношениях. Это несовместимо с главной целью нашей внешней политики — способствовать стабильному и прочному миру, основанному на взаимном доверии и сотрудничество государств.

Наше представление об «общеевропейском доме» отнюдь не означает намерения захлопнуть его двери для кого-либо. Мы, правда, не хотели бы, чтобы кто-либо открывал пинком двери в европейском доме и садился бы не в своей квартире во главе стола. Но это уж забота хозяина квартиры. В свое время социалистические страны позитивно восприняли участие США, как и Канады, в рамках хельсинкского процесса.

Итак, ничуть не умаляя роли и значения других континентов, других народов, мы говорим об уникальной роли Европы.

Успех европейского процесса позволил бы ей вносить еще больший вклад в прогресс всего остального мира. Европа не должна уклоняться от участия в решении проблем голода, задолженности, слаборазвитости, от содействия в ликвидации вооруженных конфликтов.

Можно не сомневаться, что все без исключения европейские народы за то, чтобы на континенте утвердилась атмосфера добрососедства и доверия, сосуществования и сотрудничества. Это было бы в полном смысле триумфом нового политического мышления. Европа может показать достойный пример. Мир стоит сейчас на перепутье, и то, куда он пойдет, во многом зависит от политической позиции Европы.

Ни в мировой политике, ни в мировом развитии Европу с ее огромными возможностями и опытом никто заменить не может. Роль Европы может и должна быть конструктивной, новаторской, благотворной.

Еще во время учебы в Московском университете я интересовался историей Соединенных Штатов, немало читал американских авторов, постоянно следил за состоянием наших отношений. А перепады в этих отношениях были крутыми: от союза во второй мировой войне к «холодной войне» 40–50-х годов; от разрядки 70-х к резкому обострению на рубеже 80-х.

Расстояние от поворотного для нас апрельского (1985 г.) Пленума ЦК КПСС до выхода в свет этой книги вместило в себя множество событий, в том числе непосредственно связанных с советско-американскими отношениями.

Сейчас мы поддерживаем диалог с США. Время от времени обмениваемся письмами с президентом США. На переговорах наши представители обсуждают действительно важные проблемы.

Последние год-два чуть-чуть оттаяли наши контакты в таких областях, как научное и культурное сотрудничество. На различных уровнях обсуждаются теперь такие вопросы, которые прежде были лишь предметом взаимных обличений. Обозначились контакты даже в области информационной деятельности, которая должна избавиться от пропаганды насилия, вражды, от вмешательства во внутренние дела.

Что же, «лед тронулся», отношения вступают в какую-то более спокойную и конструктивную фазу? Хотелось бы, чтобы процесс продолжался. Но утверждать, что достигнуты какие-то заметные результаты, означало бы погрешить против истины. Забота о реальном улучшении советско-американских отношений требует честной оценки их состояния. Перемены к лучшему, если они и есть, происходят крайне медленно, прежние несостоятельные подходы то и дело берут верх над жизненной потребностью обновления советско-американских отношений.

Научно-техническая революция, информатика сблизила сейчас людей. Можно использовать эти процессы, чтобы взаимопонимание росло. Но можно использовать их так, что они будут разделять людей. До сих пор это как-то сходило с рук, хотя потери, и огромные потери, от этого уже есть. Но вот мир подошел к такой черте — я отношу это и к США, и к СССР, — что пора подумать, как дальше жить. Если продолжать как было и ничего не менять, тогда трудно предсказать, где мы окажемся через 10–15-20 лет. Мне кажется, что чувство тревоги за будущее наших стран, за будущее всей цивилизации нарастает. Оно нарастает и в советском, и в американском народе.

Я никогда не соглашусь — кто бы мне что ни говорил, — что американский народ настроен по отношению к Советскому Союзу агрессивно. С этим я не могу согласиться. Есть, наверное, люди, которых устраивает напряженность, конфронтация или острое соперничество между нашими странами. Может быть и наверное — от этого кто-то что-то получает. Но большим, широким интересам наших народов такое положение не отвечает.

Мы размышляем над тем, что надо сделать, чтобы все-таки отношения улучшались. Они нуждаются в этом. Ведь мы в этом плане не только не продвинулись вперед, например, от середины 70-х годов. Многое даже разрушено из того, что тогда было создано, сделано. Вперед не двигались, наоборот. Мы говорим, что американцы виноваты. Американская сторона говорит, что Советский Союз виноват. Видимо, разбираться в причинах того, что произошло, следует, потому что надо извлекать уроки из прошлого, в том числе и из прошлого наших отношений. Это наука, серьезная наука, ответственная наука, если, конечно, стоять на позициях правды. И все-таки сейчас больше нужно думать о том, как нам жить в будущем вместе в этом мире, как сотрудничать.

У меня было множество встреч с американскими политическими и общественными деятелями. Иногда это создает большое напряжение в моем графике, но каждый раз я стараюсь найти время для таких встреч. При этом я вижу свою задачу не только в том, чтобы донести смысл нашей политики, нашего видения мира, но почувствовать, лучше понять и разобраться в умонастроениях американцев, полнее узнать, что же представляют собой американские проблемы и особенности политических процессов в США. Иначе нельзя. Научная политика должна строиться на строгом учете действительности. Невозможно идти к более гармоничным отношениям между СССР и США, оставаясь во власти идеологических мифов.