Евгений Примаков - Конфиденциально. Ближний Восток на сцене и за кулисами

Встреча с другим представителем власти новой формации, руководителем Национального агентства безопасности и разведки сыном Масуда Барзани Масруром, подтвердила позитивный настрой молодых лидеров. Очень важно, что они прошли не только через участие в вооруженных отрядах пешмерга, но и учебу в университетах. Очевидно, эти люди — будущее Иракского Курдистана. Но в какое будущее поведут курдов молодые лидеры, не станет ли их целью создание независимого Курдистана? Во всяком случае, ряд успешных примеров создания в мире новых самостоятельных независимых государств не проходит мимо их внимания.

Еще раз прочувствовал, находясь на севере Ирака, насколько, несмотря на приверженность курса стратегического партнерства с США, сохраняется в незыблемости добрая, дружеская предрасположенность курдов к России. Власти КР говорят о своей готовности широко открыть двери для российского предпринимательства, к сожалению практически не представленного в курдской автономии. На севере Ирака проживают еще десятки советских женщин — многие из них вдовы, в свое время выехавшие из Советского Союза со своими мужьями-курдами. Они перенесли страшные тяготы жизни, вместе с мужьями и детьми сражались за права курдов. Участники встречи с ними не смогли сдержать слез. Сотрудничая с генеральным консульством России, открытым в Эрбиле, они и оставшиеся в живых члены их семей (все говорят по-русски), несомненно, служат укреплению российско-курдских отношений.

Одной из наиболее ощутимых перемен в обстановке на Ближнем Востоке в результате военной операции США в Ираке стало превращение Ирана в региональную державу. В книге Буша-старшего и Б. Скоукрофта (помощника президента США по национальной безопасности) говорится, что стремление избежать такого радикального сдвига легло в основу решения США не идти на Багдад для свержения режима Саддама Хусейна после того, как его армия была разбита в Кувейте [66] Bush G., Scowcroft В. A World Transformed. N. Y., 2005. Р. 489. . Буш-младший, не в пример своему отцу, мало заботился о сохранении «ирако-иранского баланса».

Изменившаяся обстановка получила две главные особенности. Во-первых, усилился и активизировался «шиитский фактор». Во многих арабских странах, особенно в Ираке, Ливане, странах Персидского залива, шииты составляют значительную часть населения, и Иран приобрел намного большие, чем прежде, возможности влиять на шиитские общины, использовать их в своей политике. Во-вторых, Иран развил бурную активность в ядерной области, породив подозрения в том, что он тайно создает ядерное оружие.

Можно прийти к выводу, что ни одно государство в мире не заинтересовано в том, чтобы Иран обладал ядерным оружием.

Прорыв Ирана к ядерному оружию способен подорвать договор о его нераспространении, что открыло бы путь к ядерному вооружению многих стран, в том числе тех, кто участвует в региональных конфликтах. Это создало бы принципиально иную, значительно более опасную ситуацию в мире. Не в последнюю очередь потому, что доступ к ядерному оружию при таком положении был бы облегчен для международных террористических организаций. Особенно взрывоопасным является сочетание перспективы ядерного вооружения Ирана с неоднократно выдвигаемым его высшим руководителем лозунгом: стереть с карты мира Израиль.

Все это так. Но сложность нынешней ситуации с Ираном заключается в том, что он отрицает стремление выйти за пределы мирной ядерной программы, утверждает, что ни в чем не нарушает Договор о нераспространении ядерного оружия, подписантом которого является, заявляет, что не намерен отказываться от ядерных работ по всему разрешенному для мирного использования ядерной энергии циклу, включая обогащение урана, чем занимаются более 60 стран мира.

На сегодняшний день Иран уже продемонстрировал способность осуществлять самостоятельно все этапы этого цикла, включая и обогащение урана. По авторитетному мнению экспертов, если иранское правительство все-таки решит двигаться в направлении производства ядерного оружия, ему на это потребуется от двух до пяти лет. Срок явно небольшой. Я пишу «если», так как не было данных, что Тегеран принял политическое решение о создании ядерного оружия, хотя технические возможности для этого появляются.

Обозначились конкретно два пути к решению этой сложной проблемы. Один путь — эскалация требований к Ирану вплоть до применения силы. Бомбардировки Ирана приведут — можно это безошибочно предсказать — к росту террористической активности, к подъему волны антиамериканизма, особенно в странах с мусульманским населением. А если идти еще дальше и осуществлять наземную операцию, то выдержат ли США второй, еще более сильный после Ирака, «нокдаун»?

Второй путь предлагается Россией и Китаем. Такому пути симпатизируют многие другие страны. Это поиски политических решений. Чтобы снять подозрения, что Иран осуществляет военную ядерную программу, Россия предложила создать на своей территории центр обогащения урана, предназначенного для его мирного использования в Иране. Россия также выразила готовность поставлять ядерное топливо для построенной с российской помощью атомной электростанции в Бушере, с условием, что Иран будет возвращать отработанное топливо. Иран на это согласился. Что касается обогащения урана на российской территории, то Иран занял позицию и не согласия, и не отказа.

Остается путь и для универсального решения. В.В. Путин говорил о возможности создать центры обогащения урана на территории признанных ядерных держав для тех стран, которые осуществляют мирные атомные программы и не ставят своей целью создание ядерного оружия. Если такая сеть будет создана, то Иран может воспользоваться ею без «потери лица», на общих основаниях. Могут быть продолжены переговоры с целью введения более жесткого контроля со стороны МАГАТЭ — разумную степень жесткости могут определить признанные в мире эксперты этой международной организации.

Как только на первый план вышла иранская ядерная проблема, Вашингтон начал организовывать пропагандистскую кампанию, обвиняя Россию в том, что она способствует Ирану в производстве ядерного оружия и средств его доставки. Во время контактов на всех уровнях — официальных и неофициальных — американские собеседники предъявляли российской стороне список адресов наших компаний, институтов, которые якобы участвуют в создании Ираном ядерного оружия. Этот список имел вполне определенное происхождение. Он слово в слово повторял «документ», с которым меня попросили ознакомиться во время визита в Израиль в 1997 году. Список был буквально состряпан — в него попали учреждения, не имеющие никаких связей с Ираном по военной ядерной проблематике, в том числе физические факультеты высших учебных заведений. Был и такой курьез: по адресу одной из организаций, указанных в списке, располагалось студенческое общежитие. Чтобы еще раз удостовериться в необоснованности таких обвинений, нами был задан вопрос руководству ФСБ: может быть, кто-нибудь из российских граждан, принимавших участие в производстве нашего ядерного оружия, в индивидуальном качестве выезжал в Иран?