А. Фурсов - De Conspiratione / О Заговоре

Планам этим в силу целого ряда причин не суждено было сбыться, и косовский вопрос на долгие годы оставался внутренним вопросом Сербии и Югославии. Особый статус территориальной политической единицы Космет получил после образования Федеративной Народной Республики Югославия (ФНРЮ) в 1945 г. Причем каждое последующее десятилетие повышало статус этой единицы и приносило существенное расширение автономии — от автономной области в составе Сербии в 1945 г. до автономного края с широчайшими полномочиями, практически равноправного с республиками субъекта Федерации по конституции 1974 г. Фактически на протяжении всего существования социалистической Югославии создавались условия как для максимальной концентрации албанцев в крае, так и для его выделения в самостоятельную политическую единицу.

Политическая жизнь в Косове и Метохии в послевоенные годы проходила под знаком широкого вовлечения албанцев в общественную жизнь. До 1948 г. Народный фронт в области объединил 227 358 албанцев в более чем 57 тыс. организаций. Хуже дело обстояло с членством в КПЮ. Членами партии были лишь 0,35 % всего населения. Из них албанцы составляли 32 %, а сербы и черногорцы — 64 % [363] Косово и Метохиjа у великоалбанским плановима… С. 146. . Несмотря на это, югославское правительство проводило политику максимального привлечения албанского населения к общественной жизни края: албанцам предлагались высокие посты в административной и политической иерархии. В местных народных комитетах в 1948 г. работали 64 % албанцев, а в районных — 60 %, хотя грамотными к концу войны были всего 10 % населения края [364] Четврто заседаниjе Народне скупштине Народне Републике Србиjе… . В руководстве Народного фронта албанцы составляли 62 %. При этом среди албанцев — членов партии в 1949 г. 743 человека были неграмотными, 943 — полуграмотными, а 1409 — самоучками. Буквально сразу после войны в крае стали открываться школы, гимназии, читальни. Стремление максимально включить албанцев в экономическую и культурную жизнь республики и страны выразилось, в частности, в распоряжении, согласно которому каждый албанец, едва научившийся писать (!), сразу же получал работу в администрации или в партийных структурах [365] Косово и Метохиjа у великоалбанским плановима… С. 147, 150. .

В результате этих мер численность албанцев в партии значительно увеличилась. При этом, как видно из партийных документов, среди албанцев, даже членов партии, устойчиво сохранялись националистические настроения и идеи, которые на протяжении всего послевоенного периода выражались в стремлении создать на территории Космета самостоятельную республику. Это проявлялось в нелояльном отношении к югославскому государству и, соответственно, к власти (саботирование решений югославского и сербского правительств, открытая критика в адрес конкретных руководителей и т. п.); в неприязненном отношении к неалбанскому населению края. Более того, после разрыва советско-югославских отношений в 1948 г. Э. Ходжа посчитал, что настал удобный момент для начала открытой борьбы албанского населения в Югославии «за свое освобождение», и она должна быть жесткой, бескомпромиссной, не исключающей вооруженное восстание [366] Письмо Э. Ходжи в ЦК ВКП(б) о предыстории возникновения косовского вопроса и методах его решения… С. 212. .

Фактически на протяжении всего социалистического периода процесс роста албанского национализма не прекращался, а Косово и Метохия оставались центром сепаратизма: экстремистская деятельность радикально настроенной части косовских албанцев после войны не прекращалась ни на один день. Тем не менее, несмотря на это, официально «проблемы Косово» в Югославии не существовало. В результате непродуманной (а может быть, именно продуманной) политики официального Белграда албанское сепаратистское движение крепло, меняло средства, тактику и упорно шло к своей неизменной цели — отделению края и объединению всех населенных албанцами территорий. Именно в социалистической Югославии албанский сепаратизм окончательно сформировался в завершенную институциональную и идеологически обоснованную систему.

Почти сразу после разгрома организаций БК в крае стала создаваться сеть подпольных групп, члены которых занимались пропагандистской деятельностью, особенно среди молодежи, налаживали связи в руководстве республики и страны. И уже к концу 1950-х — началу 1960-х годов нелегальное движение за объединение приняло организованную форму. В 1961 г. Адем Демачи [367] Адем Демачи (1936 г.р.) — политический руководитель ОАК, литератор. В 22 года напечатал свой первый роман «Кровавые змеи» о безысходности существования албанского общества в Косове. Книга сразу была запрещена югославской цензурой. В 1964 г. по обвинению в «подрыве единства югославских пародов» Демачи был посажен в тюрьму, но пробыл там недолго. В 1974 г. был снова арестован за создание подпольного Национального освободительного движения в Косове. На свободу вышел в 1990 г. Сначала сотрудничал с И. Руговой, но не был удовлетворен его примирительной позицией. В 1991 г. стал лауреатом в области защиты прав человека и его основных свобод — премии «За свободу мысли» им. А. Сахарова, учрежденной Европарламентом в 1988 году. основал Революционное движение за объединение албанцев, которое позже стало называться Национальное движение за освобождение Косова и других албанских земель. В ее составе было около 300 человек. В программе движения было записано: «Наша борьба будет долгой, и мы к ней должны подготовиться», а Устав начинался со слов: «Основная и конечная цель движения — освобождение шиптарских краев, аннексированных Югославией, и их объединение с матерью Албанией» [368] Албанский фактор в развитии кризиса на территории бывшей Югославии. Документы. Т. 1… С. 24. . Чтобы достичь поставленных целей, предполагалось «употребить все средства» — и политические, и пропагандистские, и вооруженную борьбу, и общенародное восстание.

Не получив должного отпора со стороны власти, в 1960-е годы сепаратисты действовали уже довольно агрессивно — устраивали провокации и диверсии, оскверняли православные церковные и культовые памятники, запугивали православное население. Например, в Епархиальном архиве в Призрене хранятся письма священников, которые сообщали об отъезде многих сербских семей из края, описывали их страдания. Дечанский игумен Макарий 3 апреля 1968 г. писал сербскому Патриарху Герману: «Шиптари опять показывают свою исконную ненависть к сербам. Мы находимся в более тяжелой ситуации, чем во время австрийской или турецкой оккупации. Тогда мы имели хоть какие-то права… Ежедневными стали насилие, кражи средь бела дня, унижения и преследования. Вероятно, Вы и от других слышите, что происходит в Косове с сербами» [369] Албанский фактор в развитии кризиса на территории бывшей Югославии. Документы. Т. I… С. 24. . Однако для официального Белграда этих проблем словно не существовало, а те, кто все-таки осмеливался открыто обсуждать и осуждать антисербскую деятельность косовских, а фактически албанских властных структур, обвинялись в пособничестве «сербским националистам» и даже клеймились «врагами братства и единства» (своего рода аналог «врагов народа» в СССР).