Александр Серебряков - Русский гамбит. На пути к новому биполярному миру

Вся история отношений между двумя странами доказала, что историческое соперничество между ними за первенство в Европе ведет лишь к взаимному истощению сил, но не к победе. Принципиально новая политическая обстановка, сложившаяся в Европе после 1945 года, позволила отодвинуть эти противоречия на второй план и послужила основанием для начала политики европейской интеграции, где на первые роли вновь вышли Франция и Германия. Такое положение, то есть главенствующие роли этих двух стран в Евросоюзе, сохраняются и по сей день. Заключенный Президентом Франции Ш. Де Голлем и канцлером ФРГ К. Аденауэром бессрочный Елисейский договор о дружбе и сотрудничестве продолжает действовать даже в периоды определенного охлаждения франко-германских отношений.

В 1982 году стороны договорились проводить регулярные встречи министров обороны и министров иностранных дел. В декабре 1983 впервые после Второй мировой войны войска бундесвера пересекли границу Франции для участия в совместных военных учениях. В мае 1984 состоялась встреча на высшем уровне в Рамбуйе, где особое внимание было уделено военному сотрудничеству и кооперации в военном производстве. В сентябре 1987 в Баварии проходили крупнейшие за послевоенный период совместные учения. Вскоре после этих учений было принято решение о создании смешанной франко-германской бригады.

Уровень доверия достиг таких величин, что канцлер ФРГ Г. Коль в 1987 году заявил, что «между Францией и ФРГ существуют такое единство воззрений и интересов, которое должно позволить сделать первые шаги к оперативной единой внешней политике». В развитие двусторонних отношений и по случаю 25-летия Елисейского договора было принято решение добавить к договору два протокола: об учреждении совместного Совета обороны и безопасности и о создании Франко-западногерманского экономического и финансового совета. Однако все усиливающийся после объединения экономический и политический вес Германии заставил Францию сместить акценты во франко-германском сотрудничестве, с тем, чтобы не оказаться ведомым в этом тандеме. Французы вдруг начали активно продвигать идею создания наднациональных институтов в рамках Евросоюза, против чего они активно выступали все эти годы.

В декабре 1989 президент Франции Ф. Миттеран выступил с идеей создания «Европейской конфедерации», ядро которой составила бы уже интегрированная часть Европы, а страны Центральной и Восточной Европы, включая СССР, были бы связанными с ней договорными отношениями. Но эта идея была резко отвергнута США, которым не нашлось место в этой структуре. Не поддержали ее и немцы, опасаясь испортить отношения с США, но особенно рьяно ее начали критиковать страны Восточной Европы, желавшие американского покровительства, скорейшей интеграции в европейское пространство, но при обязательном устранении из этого процесса России.

С приходом к власти 1998 году канцлера Г. Шредера и социал-демократов, Германия начала поиск нового баланса между европейской интеграцией и национальными интересами. Если канцлер Гельмут Коль не ставил под сомнение приоритеты дальнейшей интеграции в Европе, то Шредер на одной из первых после избрания пресс-конференций, заявил, что прежде всего «будет представлять интересы Германии».

Отношение Германии к политике США стало более критической. Переосмыслив свое участие в югославской авантюре 1999 года, Германия в начале 2003 года открыто поддержала позицию Франции по Ираку, что явилось полной неожиданностью для США. А сформировавшийся политический треугольник Париж – Берлин – Москва впервые после развала СССР заставил американцев серьезно понервничать. В атаку пошла оппозиция Г. Шредеру в германском парламенте в лице А. Меркель – бывшего физика из ГДР, а в то время нового лидера партии ХДС, которая обрушилась с резкой критикой внешнеполитического курса Г. Шредера.

О серьезности сложившейся для американцев политической ситуации говорит тот факт, что летом 2003 года бывший председатель военного командования НАТО К. Науман и бывший советник президента США по национальной безопасности З. Бжезинский, при участии заместителя фракции ХДС в бундестаге В. Шойбле, основного куратора внешнеполитических идей ХДС, разработали специальный документ, согласно которому от Германии требовалось признать НАТО основным инструментом своей безопасности. Составители документа очень настойчиво рекомендовали правительству ФРГ не поддерживать акции, направленные против альянса, и не использовать никакие структуры в противовес НАТО.

Американская реакция на позицию Германии по Ираку была настолько резкой, что уже в апреле 2003 канцлер Шредер вынужден был выразить сожаление по поводу своих «преувеличенно» резких замечаний в адрес политики президента Буша в Ираке. По мере восстановления России канцлер Шредер начал понимать, что нельзя говорить с ней языком ультиматумов. К тому же он четко осознал, что без поддержки России все устремления Германии на европейское и международное лидерство обречены на провал, и она будет обречена играть вторые роли в американском внешнеполитическом театре. Именно поэтому новая «восточная политика» Шредера и вызвала резкие нападки со стороны американских «друзей», подверглась критике внутри самой Германии, но в особенности, со стороны новых членов Евросоюза и НАТО из Восточной Европы, так называемых «младоевропейцев», которые возложили на Германию ответственность за ослабление евроатлантической солидарности.

По послевоенному плану Маршалла в Германию пришли не только технологии и финансовая помощь, но и американская массовая культура со всеми вытекающими последствиями.

В апреле 2004 года большая группа ученых и деятелей культуры выступила с «Дуйсбургской декларацией», в которой содержалось требование пересмотреть отношения, сложившиеся в рамках атлантического партнерства. «Американская мечта превратилась в кошмар высокомерия, моральной лживости и политики силы». «Европа должна стать невоенным противником США, выступающим за мир и стабильное развитие общества». Эта декларация показала, что в Германии начались серьезные сдвиги в общественном сознании. Более того, некоторые из политических деятелей уже открыто задают вопрос: а отвечает ли поддержка укреплению Евросоюза национальным интересам Германии? Безусловно, даже кулуарные беседы среди немецких политиков о превалировании национальных интересов над общеевропейскими способны оттолкнуть от Германии ряд стран, исторически имеющих сложные с ней отношения. Поэтому политическая элита Германии зачастую вынуждена действовать в ущерб национальным интересам, одновременно продолжая культивировать в германском обществе чувство вины за преступления, совершенные в период нацистского режима.