Сергей Лавров - Полная стенограмма разговора главы МИД России с журналистами «Комсомолки»

С. Лавров:

— Видел. Понравилось.

— А сами можете сплясать?

С. Лавров:

— Знаете, я не танцор.

— Сергей Викторович, дипломатия дипломатией, но все мы живые люди. Не возникало желания дать кому-нибудь по морде во время встреч с западными партнерами? Ну, про Керри вы сказали, оставим его.

С. Лавров:

— Меня примерно об этом Ваня Ургант спрашивал, когда я был у него на передаче года три назад, когда он только-только набирал обороты. Он спрашивал, правда, хотелось ли мне нецензурно выражаться в ходе контактов с кем-то из моих партнеров? Я ответил уже на этот вопрос.

— Тут вопрос про воспитание. Как лучше воспитать в ребенке ответственность? Когда вы были маленький, то вас учили ремнем или словом?

С. Лавров:

— Ремнем никогда. Словом. Но слово бывало и такое, доброе, типа пряника, но бывало и слово типа кнута. Конечно, это неизбежно.

— Елена Чинкова из Москвы интересуется. Народ с удовольствием разбирает майки с вашим лицом. Как вы относитесь к такой политмоде?

С. Лавров:

— Чего греха таить, все мы люди, и мне, конечно, это льстит, ничего не могу сказать. Мне даже кто-то из приятелей, когда мы были в гостях у старых моих школьных знакомых, говорит: а чего ты права-то свои не оформишь, будешь деньги получать.

— Вы сейчас рассердитесь, но мы не имеем права не спросить про слово, которое не пряник. Вы подарили народу крылатое выражение вроде «такой хоккей нам не нужен» озеровский. И очень много вопросов, кто вас вывел из себя на той знаменитой пресс-конференции.

С. Лавров:

— Когда? Я не выходил из себя.

— Это было продуманное заявление, жест и сигнал.

С. Лавров:

— Я потом смотрел. Там я спокойно сижу.

— Да, но словечко сорвалось.

С. Лавров:

— Извините, не я один попадаю в ситуацию, когда думаешь, что микрофон выключен, а он включен. Кэмерон, Обама тоже попадал. Кстати, попадал, между прочим, на тему противоракетной обороны.

— Микрофон вы ему включили в это время?

С. Лавров:

— Нет.

— Вы много ездили и продолжаете ездить по миру. Есть ли у вас какие-либо гастрономические пристрастия к национальным кухням?

Вы вообще гурман?

С. Лавров:

— Нет, я могу есть практически все. Если ты находишься в стране, у которой есть ярко выраженная кухня, конечно, надо есть национальные блюда, будь то в Китае, в Японии, в Италии, в Венгрии. Да, я всеядный, если можно так сказать.

— Если бы у вас была возможность сейчас написать самому себе письмо в детство, что бы написали?

С. Лавров:

— Сережа, у тебя впереди интересная жизнь.

— Главой МИДа какой страны и какой эпохи вы бы хотели провести один день? Помимо того, что вы уже долго являетесь главой дипломатии нашей страны.

С. Лавров:

— Как интересно. Есть пара стран, которые сейчас нам кровь портят. Вот туда бы на денечек я бы попал, чтобы прекратить безобразия.

— Слушайте, это сюжет для голливудского фильма.

С. Лавров:

— А почему голливудского? У нас сейчас снимают не хуже.

— А вы в кино ходите?

С. Лавров:

— Нет, практически не хожу, но смотрю регулярно.

— Какой последний фильм смотрели?

С. Лавров:

— Сейчас не вспомню. Хочу «Экипаж» посмотреть, но он пока на DVD не вышел, а в кино как-то…

— А Сергей Лавров может позволить себе выйти в кинотеатр, пойти в кино?

С. Лавров:

— Я ходил периодически в кинотеатр, последний раз где-то в «Художественном» я был, но достаточно давно.

— Сергей Викторович, всем известно, что вы пишете стихи, являетесь даже автором гимна МГИМО. Продолжаете заниматься этим? Может быть, новую книгу готовите к изданию?

С. Лавров:

— Нет, писал стихи. С момента назначения министром ни одного такого общечеловеческого произведения не вышло из-под моего пера. Писал только такие, типа, для «капустников», на дни рождения друзьям. А после назначения как-то…

— Муза вас покинула?

С. Лавров:

— Нет, наверное, просто времени меньше стало. Хотя в Нью-Йорке было тоже достаточно хлопотно…

— Люди удивляются, когда вы спите вообще.

С. Лавров:

— Ночью.

— Сплошные перелеты. Прилетаете, а там уже утро.

С. Лавров:

— Я все время стараюсь жить по времени той страны, где оказался, по тому часовому поясу.

— Организм же сбивается с ритма.

С. Лавров:

— Не знаю, получается. Все же индивидуально.

Афонина:

— Послушаем звонок нашего радиослушателя:

— Здравствуйте, Сергей Викторович. Меня зовут Валентин, я из Москвы. Ни для кого не секрет, что вы являетесь страстным болельщиком футбола и поклонником московского «Спартака». И вот сегодня в нашем с вами любимом клубе состоится совет директоров. Станет ясно, что будет следующим тренером, будет понятна вся стратегия развития клуба в будущем. А у вас есть свои предпочтения в этом вопросе? Может быть, вы могли что-то посоветовать руководству клуба? Или вообще, может быть, вы вошли бы в совет директоров?

С. Лавров:

— Спасибо большое. Честно говоря, я не знал, что сегодня совет директоров. Я после последней смены тренера стараюсь со стороны наблюдать. Я считаю, что, конечно, решать совету директоров, и здесь никакого мнения быть не может. Меня туда не приглашали, но я знаю практически всех его членов, и мы регулярно общаемся, в том числе на стадионе, когда «Спартак» играет в Москве. Я не могу предсказывать или гадать, на ком остановится выбор. Мое убеждение в том, что тренером «Спартака» должен быть человек, который олицетворяет «Спартак» (для моего поколения, по крайней мере). И таких людей немало, в том числе Дмитрий Аленичев.

— На ваш болельщицкий вкус — Бердыев: да или нет?

С. Лавров:

— Я ответил уже.

— Есть знаменитая фотография, где вы разговариваете по мобильному телефону, там у вас значок «Спартака» на обратной стороне.

С. Лавров:

— Да, мне дочка подарила этот «Айфон». Есть в Москве, я даже не знаю, как она называется, дочка отыскала, тюнинговая компания, которая в заднюю крышку вделывает любые контуры. И «Спартак», и можно чего угодно сделать.

— Он жив до сих пор?

С. Лавров:

— Жив, да.

— В наши дни в России очень остро стоит вопрос поиска российской идентичности. Что вам лично помогает осознавать себя русским человеком: язык, культура, ваше воспитание или что-то еще?

С. Лавров:

— Ну, всё вместе. Я думаю, что без языка — это вообще деться некуда. Культура — то же самое. И воспитание. Потому что воспитание — это как раз инструмент погружения в язык и в культуру. Причем погружения такого, чтобы ты себя ощущал там просто как рыба в воде, буквально говоря. И, конечно же, еще своя страна. Надо ее смотреть, надо ее видеть, надо ее почувствовать живьем. Я очень любил походы. Когда учился и в школе, вот уже после седьмого класса, регулярно мы ходили в походы. Сначала с учителем с каким-то, потом уже самостоятельно. И все студенческие годы — летом в стройотряд: Хакасия, Тува, Владивосток, Якутия. А зимние каникулы — лыжи, север: Карелия, Архангельская губерния. Это для меня сейчас, эти воспоминания самые светлые. Когда какая-нибудь заброшенная деревня в Карелии. Просто заброшенная деревня. Стоят дома. Потому что лесоразработки там закончились, и куда-то переехали люди. И какую-то собачку мы там подобрали. Сколотили такой ящичек на саночках. И собачка нам тащила тяжелый груз. Но вот эти воспоминания, они такие, знаете, всплывают какие-то мелкие детали, очень дорогого стоит. Так что это тоже… Видеть, познавать страну свою. И очень здорово, что сейчас этому уделяет большое внимание Русское географическое общество, и канал специальный сделали, и президент поддерживает эту работу и лично показывает пример. И я член Русского географического общества, стараюсь делать полезный вклад в его работу.