Сергей Катканов - Священная Русская империя

В любой стране большинство людей — безыдейные. В этом нет ни чего странного и ни чего страшного. Обывательская масса озабочена, как правило, только уровнем материального потребления, и не надо осуждать её за это, не надо спрашивать с простых людей слишком много. Это ведомые. В зависимости от ситуации, от того, что говорят сверху, они могут быть и православными, и коммунистами, и либералами, и фашистами, и всем этим сразу, не замечая ни каких противоречий, и ничем из этого вообще, что гораздо чаще. Это нормально. Но если такой безыдейный человек становится главой государства? Если у него нет никакой собственной идеи, значит у него нет цели, и он не знает, куда вести страну. Он шарахается из сторону в сторону, тактически реагируя на сиюминутные раздражители, стратегии у него не может быть.

У иного человека нет убеждений просто потому, что он не успел их наработать, или потому, что его мировоззрение рухнуло, а нового он ещё не выстроил. Но есть люди, у которых не только нет, но и не может быть убеждений. Это люди безыдейные по натуре, по самой своей сути. Если такого человека спросить, каковы его основные идеи, он совершенно искренне не может понять, о чем вообще идет речь. Это не проблема с формулировками. Проблема в том, что человек никогда не жил в мире идей, его спрашивают о той реальности, в существование которой он вряд ли даже верит, во всяком случае — это не его реальность. Достаточно ли обоснованно предположение, что Путин — именно такой человек?

Когда представители путинской власти делают «заказ на разработку национальной идеи», они, похоже, вообще не чувствуют, что сам факт этого заказа разоблачает их, как людей безыдейных. Им просто не дано понять, как жалко и нелепо они выглядят в этот момент. И лидер их в этот момент напоминает человека, который всех убедил в том, что богат, а потом публично, открыто просит в долг, даже не замечая, что в его действиях что–то не так, потому что если бы он осознавал, как нелепо выглядит, то просил бы в долг втихаря и заботился бы о том, чтобы об этом никто не узнал. Ведь, когда Путин говорит: «Нам нужна идея», он тем самым признается: «У меня идеи нет. Пожалуйста, придумайте что–нибудь».

В нормальном варианте должно быть так: у человека есть идея, и он приходит к власти, чтобы реализовать её на практике. А если он сначала приходит к власти, а через 10 лет говорит: «Нужна идея», то становится непонятно, зачем он брал власть и о чем думал 10 лет? Нормально так: «Я поведу вас вот туда. Если вы согласны со мной, поддержите меня». А у Путина сначала «поддержите меня», а потом «куда вы хотите»? Да люди разного хотят. Ну вот он им и предлагает всякое разное по очереди. Но возникает же вопрос: а ты сам–то чего хочешь? Ты, как личность, какой путь считаешь правильным? Ты кто? Ты какой? Ты, мил человек, из чьих будешь? Ответ в виде загадочный улыбки не плохо смотрелся во время первого президентского срока, но во время третьего поневоле приходишь к выводу, что у капитана просто нет ни малейшего представления о курсе корабля. Мы 10 лет плыли, пытаясь догадаться, куда ведет нас капитан, а капитан вдруг спрашивает: «Как вы думаете, куда нам плыть?».

А кто–то всё ещё надеется на то, что Путин вдруг сделает нечто неожиданное и грандиозное, и тогда станет понятна его внутренняя суть, а пока ему всё ещё не время открывать карты, всё ещё, дескать, есть причины, по которым он не может действовать прямо и открыто. А кто–то уже сделал вывод: «Путину нечего сказать, поэтому он делает вид, что ему есть, о чем молчать».

Путин — дитя своей эпохи. Мы выросли в условиях обязательной для всех идеологии, но при Брежневе уже только клинические идиоты способны были верить в коммунизм. А умники? А они ни во что не верили. Так мы привыкли к тому, что ни один вменяемый человек ни во что верить не может. Слово «идеология» мы привыкли встречать только в сочетании «коммунистическая идеология» и начали с презрением относиться к идеологии, как таковой. Не иметь ни каких идей — шарм брежневской эпохи, а Путин — порождение именной этой эпохи. Сегодня Путин — это максимум того, что может дать нам постсоветская эпоха, предельный, пожалуй, максимум. Для нашей эпохи лучшего президента, чем Путин и представить себе невозможно, то есть представить, конечно, возможно, но только в идеальном пространстве. А как посмотришь вокруг себя, так и поймешь: неча на Путина кивать коли рожа крива.