Михаил Ходаренок - Щит и Меч нашей Родины

Разумеется, господин Гольц никакой на самом деле не агент, а просто излишне темпераментный журналист, слишком легко возгорающийся от соприкосновения с военной и военно-технической проблематикой. Однако если проанализировать его последние сочинения по данным вопросам, то на выходе в целом получается: система ГЛОНАСС – абсурд, тяжелый носитель на жидком топливе – глупости, ВКО – ересь, С-500 – вздор, «Булава» – ахинея, призывная система – галиматья, подготовка мобилизационных ресурсов – бред, НАТО – друг, а США – уж точно не враг (в последнее очень хотелось бы верить, только «дружеские» бомбардировки последних десятилетий мешают).

В общем, по высказываниям Александра Гольца о нем можно судить как об истинном патриоте Отечества нашего, неустанно пекущемся о его глубинных национальных интересах.

И в заключение. Если на кого-то нападет острая охота в очередной раз словесно поупражняться на темы противовоздушной и воздушно-космической обороны, то перед каждым своим предложением, положенным на бумагу, ему следует вспоминать слова Ивана Моисеевича Третьяка, генерала армии, Героя Советского Союза и Героя Социалистического Труда, главнокомандующего Войсками противовоздушной обороны (1987–1991).

В начале июля 2011 года в Сочи состоялось выездное заседание Совета Россия – НАТО. Одним из центральных вопросов повестки дня этой встречи стало возможное сотрудничество Российской Федерации и Североатлантического альянса в ходе создания европейской противоракетной обороны. Однако ни одну спорную проблему в этой сфере так и не удалось разрешить. Почему?

Ошибки – кадровые и фундаментальные

Чтобы обосновать свою версию, отчего дискуссия в будущей столице зимней Олимпиады-2014 завершилась именно так, начну издалека.

В конце 90-х решался вопрос о будущем Договора об ограничении систем ПРО 1972 года. В ту пору автор этих строк проходил службу в 1-м направлении 1-го управления Главного оперативного управления Генерального штаба, и поскольку по своему первому образованию являлся инженером-ракетчиком, его в качестве эксперта откомандировали на Смоленско-Сенную площадь, 32, для участия в заседании одной из рабочих групп.

Оказавшись в указанном кабинете Министерства иностранных дел, мне довелось несказанно удивиться тому, кого сочли должным включить в состав этой рабочей группы. Все присутствующие – выпускники МГИМО – карьерные дипломаты. Послушав минут 15 их выступления – очень далекие по содержанию от собственно противоракетной обороны, я по-солдатски брякнул: «Ребята, да среди вас нет же ни одного специалиста, который хоть немного бы соображал в тонкостях этого вопроса».

Черт дернул меня за язык! Уж лучше бы промолчал. Старший группы встал и заявил, что в случае повторения подобных выходок он сегодня же сообщит о моем поведении начальнику Генерального штаба. Поняв, что дело пахнет керосином, ваш покорный слуга посчитал за лучшее в дальнейшее обсуждение не вмешиваться.

Между тем возникшую паузу прервал один из работников МИДа, молодой, в общем-то, парень. С обидой в голосе он произнес: «Да я семнадцать раундов переговоров по ПРО выдержал в Женеве!».

Слов нет, аргумент был убийственный. Возражать вслух не следовало. Лишь про себя подумал: «В Женеве я бы и двадцать выдержал. Попробовал бы ты, сынок, хотя бы один раунд выдержать зимой на площадке № 6/52 на полигоне Сары-Шаган».

И уже тогда, в тот же вечер мне стало предельно ясно, какова будет дальнейшая судьба подписанного в мае 1972 года документа. С самого начала переговоров российская сторона заняла на редкость неконструктивную и непродуктивную позицию. Суть ее можно выразить одной фразой: «Договор по ПРО – краеугольный камень глобальной безопасности и иных точек зрения быть не может, поскольку не может быть никогда». Причем озвучивали данный тезис, что называется, по поводу и без оного.

Вдобавок никаких компромиссов не предлагалось. Почувствовав это сразу, буквально по ходу обсуждения, американцы тут же поняли, что единственным разрешением проблемы ПРО для них будет односторонний выход из соглашения 1972 года. Что потом и произошло.

Кроме того, полагаю, что руководство Российской Федерации допустило еще одну очень крупную, даже можно сказать, фундаментальную ошибку. Дело в том, что равноправные договоры заключаются лишь при наличии военно-политического и военно-стратегического паритета (он же обеспечивает неукоснительное их выполнение). Это одно из главнейших условий любого переговорного процесса. Разговор на равных ведут только равные по силам и возможностям игроки.

А Россия на рубеже XX–XXI веков представляла собой лишь бледную тень распавшейся сверхдержавы – Советского Союза. Упрямство Москвы в сложившейся ситуации выглядело более чем неуместным. В качестве пролонгации Договора по ПРО самой разумной мерой для нас стал бы некий компромисс, более соответствующий новым реалиям. На практике же упрямство российских политиков привело лишь к досрочным похоронам заключенного в 1972 году соглашения и отсутствию в настоящее время каких бы то ни было документов международного характера по противоракетной обороне.

Сейчас, когда развернулись споры о будущей евроПРО, наблюдается некое повторение ситуации десятилетней давности. Голос специалистов вновь не слышен. Все, что звучит сегодня относительно этого вопроса, говорится людьми, очень далекими от сложных противоракетных проблем. Подается совершенно невообразимый «коктейль» военно-технической ереси, который абсолютно неприемлем в качестве платформы для каких-либо серьезных соглашений в сфере ПРО в дальнейшем.

Что полезно усвоить

Основные «ингредиенты» этой смеси – недопонимание плюс незнание сложностей построения систем противоракетной обороны. А в результате зачастую оглашаются просто военно-технические глупости.

1. Существует мнение (среди дилетантов, разумеется), что создать некую совместную с Европой (Соединенными Штатами) ПРО – задача вполне выполнимая. Это не более чем иллюзия (пожалуй, даже вредная).

Прежде всего, надо отметить: интеграция существующих и стоящих на вооружении систем технически невозможна, настолько они разные по своим схемным и инженерно-техническим решениям. Это очевидно любому специалисту. В одном из номеров «ВПК» я уже приводил в пример особенности функционирования только двух компонентов ПРО – синхронизации и передачи данных. Придется напомнить еще раз.

В частности, центральный синхронизатор уже снятой с вооружения в 1990 году системы ПРО А-35М представлял собой высокостабильный эталонный генератор, проверяемый по атомному и молекулярному стандартам частоты. Он предназначался для согласования во времени всех средств противоракетной обороны (без этого система попросту работать не сможет, и даже доли микросекунды – для ПРО это уже очень много). Аппаратура передачи данных АПД-35 должна была обеспечивать не более одной ошибки при передаче 108 импульсов по любому из каналов связи (стволу). И это, заметьте, технологический уровень 60-х годов.