Михаил Ходаренок - Щит и Меч нашей Родины

Об этом уже не говорил, пожалуй, только самый ленивый – кто же это в Наркомате обороны и Генштабе так считал? Кто именно? Пожалуйста: имя, отчество, фамилия, должность, воинское звание. И где письменные свидетельства подобной точки зрения – служебные записки, доклады, соображения, оперативная часть на карте? И, в конце концов, какая кампания 1939–1940 годов, проведенная вермахтом, давала основания делать подобные выводы?

Не стоит цитировать мемуары Маршала Победы. Это занятное, надо сказать, сочинение – неточности, оговорки, дезинформация присутствуют там если не на каждой странице, то через страницу уж точно. В качестве источника достоверной исторической информации эту книгу серьезному исследователю рассматривать никак нельзя.

А вопрос, чем занимался Георгий Жуков на посту начальника Генерального штаба вплоть до 22 июня 1941 года, и поныне открыт. В своей книге об этом периоде жизни и службы маршал и не вспоминал, и не размышлял. Однако все документы в недрах мозга армии сохранились. И восстановить по месяцам, неделям и дням, чем занимался Генеральный штаб РККА во главе с Георгием Жуковым первую половину 1941-го, не так уж трудно. Другое дело, что полученные ответы могут разойтись с общепринятыми, давно устоявшимися легендами и версиями.

О чем еще умолчал генерал армии Гареев в своем выступлении на военно-научной конференции по теме «Уроки и выводы из опыта Великой Отечественной войны, военных конфликтов для эффективного решения оборонных задач, строительства и подготовки Вооруженных Сил Российской Федерации с учетом перспектив развития военных и невоенных средств и способов ведения войны»?

Вот самый краткий перечень наиболее интересных вопросов, отвечать на которые упорно избегают военные историки.

Еще задолго до 22 июня 1941 года (как бы это ни выглядело странным для наших современников) началось стратегическое развертывание Вооруженных Сил. То есть «внезапное вероломное без объявления войны нападение» еще впереди, а развертывание уже началось. Напомним читателям, что такое стратегическое развертывание Вооруженных Сил. Это комплекс мероприятий и действий по переводу Вооруженных Сил с мирного на военное положение (с проведением мобилизационного развертывания), по созданию группировок Вооруженных Сил на театрах военных действий и в глубине страны для организованного вступления в войну и успешного проведения первых операций начального периода войны.

Что из этого началось еще до 22 июня?

В частности, под видом так называемых больших учебных сборов в ряды РККА были призваны 800 тысяч человек. Но если называть вещи своими именами, это была частичная мобилизация, осуществленная распорядительным порядком. Никаких документов по этому мероприятию (цель, замысел, порядок осуществления, кому и в каких количествах подавать мобилизационные ресурсы и пр.) и поныне широкой российской общественности не явлено.

Задолго до 22 июня начались стратегические перегруппировки РККА. Ни до, ни после этого ничего подобного в стране и армии не происходило. Даже, похоже, сосредоточение войск (сил) для вступления СССР в войну с Японией уступало по масштабам стратегическим перегруппировкам весны и лета 1941 года. И опять-таки – где документы: цель, замысел, карты, графики, боевые задачи перегруппируемым объединениям?

То есть еще до войны страна и Вооруженные Силы приступили к стратегическому и отчасти оперативному развертыванию. С какой целью? Во всяком случае не для проведения оборонительных операций. Подобные не планировались.

Далее. Что происходило в кабинете Сталина 21 и 22 июня 1941 года? Об этом мы знаем только по воспоминаниям Георгия Жукова. И вовсе не факт, что так было на самом деле. Ибо если начальник Генштаба в самый первый день войны придумал себе командировку на Юго-Западный фронт, которой на самом деле не было, как тогда можно верить всему остальному, о чем Георгий Жуков на страницах своей книги вспомнил и о чем размышлял 22 июня 1941 года?

Весьма важный вопрос: почему мобилизационная телеграмма была отправлена только в 16.20 22 июня 1941-го, если война официально объявлена германским правительством в четыре часа утра? Если в Кремле что-то выжидали более двенадцати часов, то с чем были связаны эти ожидания? Иными словами, чем конкретно объясняется столь значительная задержка в отправке важнейшего документа мобилизационного развертывания?

Вопросов много. Ответов пока нет, как нет и серьезных исследований. Можно только строить догадки и излагать версии. А можно без всяких опасений для личного благополучия действовать методами известного автора нового мышления – говорить, оживленно жестикулируя, долгими часами, но так и не сказать абсолютно ничего конкретного, с энтузиазмом толочь воду в ступе.

Только на этом держатся лагери как сторонников официальной версии некоторых кампаний и операций Великой Отечественной войны, так и приверженцев альтернативных взглядов.

После публикации «Сталинградский успех изначально не планировался» я получил еще больше замечаний, чем после выхода в свет материала «Войны и мира» не получилось – часть II». Суть замечаний моих критиков не изменилась. Мои доводы о том, что Сталинградская стратегическая наступательная операция изначально не планировалась как поворотный пункт всей Великой Отечественной войны, вновь сочтены недостаточно убедительными.

Перефразируя Александра Пушкина, можно сказать и так: «Не приведи бог видеть русский спор – бессмысленный и беспощадный». Пожалуй, подобная трактовка в полной мере относится к участникам словесных баталий вокруг дискуссионных моментов в истории Великой Отечественной войны. Подлинных документов Ставки и Генерального штаба никто в руках не держал, но страсти при этом кипят весьма нешуточные. Споры порой доходят просто до остервенения, до пены на губах и применения ненормативной лексики. Рассмотрим (весьма коротко, буквально конспективно) всего два острых момента в подобных дискуссиях – зимнюю кампанию 1942–1943 годов и начало войны – 22 июня 1941 года.

О зимней компании 1942–1943 годов

К сожалению, наибольшее количество замечаний по этому разделу получено мной от самых дремучих дилетантов. Вот, наверное, наиболее типичное из подобных писем: «Рекомендую автору полистать монографию «Великая победа на Волге», Воениздат, 1965 год. В частности, возьмите альбом схем к монографии и рассмотрите схемы №№ 20 и 23. Они снимут многие ваши недоумения и измышления».

О чем разговор, господа? Конечно, только в этом труде образца 1965 года и есть ответы на все проблемные вопросы и особенности зимней кампании 1942–1943 годов. Да я даже не уверен, упоминается ли в этом сочинении хоть один раз это ключевое для всех наших рассуждений слово – «кампания».