Вилли Брандт - Воспоминания

Когда кончилась вторая мировая война, мне было за тридцать. Я вернулся в разрушенную Германию, стал депутатом бундестага, мне пришлось выдержать испытание в Берлине. Я недооценил глубину и продолжительность раскола континента и моей страны. Но не будущую силу европейской демократии. Но не мощь Соединенных Штатов. В Федеративной Республике ведущие политические партии вопреки склонности многих оглядываться назад достигли согласия об основных элементах порядка, бравших свое начало в демократических традициях Запада. Конституционный консенсус оказался прочным, а это было особенно ценно.

В свои пятьдесят я стоял у истоков тех усилий, которые должны были противостоять бесчеловечному разделу. Немцы должны были внести конкретный вклад в разрядку. В духовной близости к единомышленникам в Европе и Америке мы даже считали себя способными уладить злокачественный конфликт, называемый «холодной войной». Двадцать пять лет тому назад я указал на то, что настало время обратить внимание на создание единой Европы, но это осталось почти незамеченным.

Альберт Эйнштейн когда-то сказал, что атомная бомба изменила все, кроме мышления людей. Мое мышление в процессе конфронтации, в условиях которой оказался Берлин, не осталось неизменным. И привело меня к пониманию того, что в эпоху атомного оружия только совместное обеспечение мира может гарантировать будущее.

Когда рабочему парню с северного побережья исполнилось 65 лет, он уже в течение довольно долгого времени являлся председателем социал-демократической партии, в свое время был членом и главой федерального правительства, а незадолго до этого стал президентом международного объединения социал-демократических партий. Я продолжал активно участвовать в делах, касавшихся не только западной части Европы, не хотел также уклоняться и от необходимой заботы об отношениях между богатыми и бедными народами, даже отдавая этому еще больше сил, чем прежде.

Если бы я захотел только перечислить огромные перемены, происшедшие со времен моей юности в Германии и во всем мире, то для этого понадобилась бы целая книга. Человека, вышедшего из самых низов, наполняет законной гордостью тот факт, что формальное образование не является больше привилегией избранных, а с материальными условиями жизни широких слоев дело обстоит не так уж плохо. Большинство нынешних государств ушедшее поколение не знало, потому что их еще не существовало, а центры тяжести внутри сообщества государств резко сместились. Многие технические достижения, кажущиеся нам сегодня обычными, являются продуктом последних десятилетий. Научно-техническая революция продолжается. Но мудрость и мораль отстают от прогресса этого рода.

В старости меня радует ощутимый выигрыш в области прав человека и гражданских свобод. Сначала в центре Европы. Потом на Юге, который малодушные умники списали еще полтора десятилетия тому назад. И вот теперь также в Восточной части, которую некоторые так называемые статус-кво-стратеги раньше времени хотели уступить Советскому Союзу. В других частях света — не в последнюю очередь в Латинской Америке, в важных регионах Азии, частично в Африке — жива идея о том, что каждый народ должен быть самоуправляем. Все это не бесспорно, и наивный оптимизм моей юности сегодня нигде больше не прорастает. Кто может развеять знание о человеке, о том, на что он способен и в каких целях его можно использовать? И тем не менее, многое из того, на что я сначала поставил, а потом пытался развить, теперь начинает постепенно приобретать многообещающие формы.

К рациональной политической деятельности относится правильное определение приоритетов. Когда в начале лета 1987 года я ушел в отставку с поста председателя партии, то сам себя спросил: что, помимо мира, для тебя всего важнее? И ответил: свобода. Я определил это как свободу совести и мнений, свободу от нужды и страха. Без хлеба и с тайной полицией не может быть демократии. Без плюрализма и с притязаниями на монополию — тоже. Я добавил к этому: предписывать счастье — значит задушить свободу.

То, что я вырос в традициях рабочего движения и в мире идей европейской социал-демократии, конечно, не моя заслуга. Ее слабости, особенно на немецкой почве, я познал так же, как и ее величие. Готовность к страданиям сосуществовала с решимостью бороться. Авторитарный коммунизм оказался ложным путем, усеянным огромными жертвами и вымощенным экономическими и социальными неудачами.

Необходимо постоянно удерживать равновесие между гражданскими свободами и социальной справедливостью. Социальное государство лишь тогда свободно, если оно устраняет опасность буйного расцвета бюрократии, не дает себя связать перспективным планированием и ставит на первый план личную ответственность всех членов общества. Все дело в свободном пространстве.

Без сильной социал-демократии Германии не обойтись. Ее этические импульсы еще сильны. Левые в Европе будут привержены социал-демократическим идеям или же они потеряют свое влияние. Названия партий при этом играют второстепенную роль. Если воедино сольются различные идеологические течения, то они могут обрести большую силу.

Политические деятели, преклоняющиеся перед догмами или претендующие на место на пьедестале государственной непогрешимости, не заслуживают доверия. Несговорчивость и упрямое отстаивание собственных заблуждений не вписываются в рамки честного отношения к соседям и согражданам. А недоверие уместно в том случае, когда недоказанная сила обстоятельств или мнимые национальные интересы или постоянные геостратегические величины приводятся в качестве аргументов, чтобы все оставить по-прежнему и не вызывать никаких критических вопросов. И под знаком демократии нас подстерегают глупость и низменные поступки.

Без терпения ничего не получится. Но приходишь в ярость, когда очевидные вещи чересчур медленно или вообще не находят своего выражения в соответствующей политике, из-за этого разбазариваются общественные средства. Это не в последнюю очередь относится к вопросам, выходящим за пределы одной страны или затрагивающим все человечество. Давно известно, что наша планета не сможет долго вынести предсказанный прирост населения, истощение природных ресурсов и ущерб, наносимый окружающей среде. Уже в течение длительного времени мы живем за счет грядущих поколений. И политическим руководителям требуются мужество и сила воли, чтобы взяться за решение задач, которые явно относятся не только к сегодняшнему дню. Неизбежного и прямого пути к рациональным действиям и прогрессу человечества нет. Вступить на него можно только в условиях демократии.