Евгений Примаков - Мысли вслух

Небольшое отступление. В советский период тоже случалось не вполне корректное «размежевание» между революцией и переворотом. На этот раз не революция низводилась до переворота, а, наоборот, переворот возводился в категорию революции. Ввод советских войск в Афганистан в 1979 году мотивировался в том числе тем, что возникла необходимость помочь афганской революции, которой угрожают внешние силы. Уже после ввода войск меня в качестве директора Института востоковедения Академии наук пригласили на коллегию МИДа, которую вел министр иностранных дел СССР А.А. Громыко. Обсуждался вопрос о положении в Афганистане. Министр защитил меня от критики ряда дипломатов, несогласных со сказанным мною, что в Афганистане не было и нет никакой революционной ситуации. Показателем этого служил хотя бы тот факт, что крестьяне не восприняли провозглашенную аграрную реформу и в массовом порядке отказывались принимать передаваемую им землю со словами: «Земля принадлежит Аллаху». Таким образом, сохранялось феодальное землевладение. Изменение характера власти в Афганистане путем совершенного переворота, а не революции подтвердили последовавшие события.

Некоторые противники объективного характера Октябрьской революции договариваются до того, что она была организована группой людей, прибывших из Германии в запломбированном вагоне. С учетом победы Октябрьской революции такие «сенсационные» объяснения, по сути, являются оскорблением российского народа, которому, дескать, успешно и надолго навязали режим, запланированный извне с целью выбить страну из антигерманской военной коалиции. Ленин и группа лиц из его окружения, которых Февральская революция застала за рубежом, использовали все возможности для возвращения в Россию. Кое-кто в Германии, возможно, рассчитывал, что руководство большевиками революционным процессом усилит антивоенное движение в России. Но разве это затмевает тот несомненный факт, что на Финляндском вокзале в Петрограде возвратившихся на родину встречали тысячи восторженных людей? Не премину привести слова из выступления Ленина на IV конференции профессиональных союзов и фабрично-заводских комитетов Москвы в 1918 году — они звучат очень актуально: «Конечно, есть люди, которые думают, что революция может родиться в чужой стране по заказу, по соглашению. Эти люди либо безумцы, либо провокаторы». Революции «вырастают тогда, когда десятки миллионов людей приходят к выводу, что жить так дальше нельзя». [5] Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. Т. 36. С. 457.

Констатация, что в октябре 1917 года в нашей стране свершилась настоящая революция, вполне совместима с признанием бескровного захвата власти (за исключением Москвы). Такая констатация не призвана также увести в сторону внимание от разыгравшейся позже кровавой Гражданской войны. Хочу лишь подчеркнуть, что Октябрьская революция вторглась в историю России не случайно.

Но естественно, нельзя отрицать негативные моменты, которые сопутствовали революционным переменам в жизни России. Гражданские войны — это всегда долго не заживающие раны всего общества. Хорошо, что мы отошли от утверждавшегося в советский период стереотипа — всех поголовно белых показывать как нелюдей, врагов отчизны и народа, начисто лишенных патриотических чувств. Однако восстановление справедливости не должно приводить к противоположному — возвеличиванию всего белого генералитета не только при замалчивании подвига красных командиров, но и акценте на «красном терроре», без упоминания кровавых злодеяний с противоположной стороны. Это отнюдь не способствует объективным оценкам действительно трагических событий, связанных с Октябрьской революцией.

Несомненно и другое — крайне негативное восприятие Октябрьской революции значительной частью русской интеллигенции. Эпиграфом к написанной Н.А. Бердяевым в 1918 году статье «Духи русской революции» [6] Из глубины : Сборник статей о русской революции. М.: Изд-во МГУ, 1990. С. 55. этот выдающийся мыслитель взял слова из стихотворения Пушкина:

Именно так мыслила та значительная часть русской интеллигенции, которая не приняла революцию и во многом оказалась заложницей разворачивавшихся кровавых событий.

Многие считали революцию бунтом, порожденным национальными особенностями русской души. В упомянутой статье Бердяев писал: «При поверхностном взгляде кажется, что в России произошел небывалый по своему радикализму переворот. Но более углубленное и проникновенное познание должно открыть в России революционный образ старой России, духов, давно уже обнаруженных в творчестве наших великих писателей, бесов, давно уже владеющих русскими людьми». Не соглашаясь с ассоциацией революции в России с национальными особенностями русских людей, тем не менее следует, как мне представляется, признать, что на Октябрьскую революцию и на события Гражданской войны наложились черты, присущие именно России. Такая характеристика — конечно, не основная — игнорировалась в советский период, когда справедливо упор делали на социальное содержание революции, но, по существу, сводили российскую специфику лишь к революционной ситуации, сложившейся в России.

И.В. Сталин подчеркивал отличие социалистической революции от буржуазной, так как первая начинается с захвата власти, а вторая заканчивается этим актом. Если руководствоваться таким выводом, то следует признать, что революционный процесс, рожденный Октябрем, вскоре был искажен практикой сталинского руководства. Превращение Советского Союза в мощную индустриальную державу, выигравшую войну с фашистскими захватчиками и ставшую после Второй мировой войны одной из двух супердержав в мире, произошло через череду трагических явлений. Сегодня много говорят — и совершенно справедливо — о преступлениях, связанных с репрессиями. Их жертвами стали миллионы людей, и этого нельзя ни списать, ни тем более оправдать.

Хотел бы подчеркнуть, что огромный исторический вред России нанес и последовавший вскоре после смерти Ленина отказ от новой экономической политики — НЭПа.

Весной 1921 года был провозглашен переход к НЭПу — реформистскому этапу развития. «По сравнению с прежним, революционным, это — подход реформистский (революция есть такое преобразование, которое ломает старое в самом основном и коренном, а не переделывает его осторожно, медленно, постепенно, стараясь ломать как можно меньше)», — писал Ленин. [7] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 222. По его словам, переход к реформистскому этапу вводился «надолго и всерьез». Под этим понималось — нужно это обязательно отметить — соединение с социализмом рыночной экономики. Очевидно, такой переход не был конъюнктурной мерой, а намечал стратегический путь социального обновления общества в России. Этот путь — от революции к реформам — не был пройден в Советском Союзе, что в конечном итоге способствовало крушению социализма в СССР.