Анна Очкина - Левая Политика. Между выборами и забастовками

Вообще к «Единой России», как это ни странно, тяготеет в основном социально незащищённый электорат (как в социально-экономическом, так и в социально-психологическом смысле). Правда, рейтинг этой партии растёт с ростом доходов, но стабилизируется, как только среднедушевой месячный доход респондентов поднимется чуть выше прожиточного минимума в регионе (выше 3500 рублей). Среди особенно обеспеченных респондентов опять повышается. Но таких в моей выборке очень мало — 4,8 % признали, что среднемесячный доход на одного члена их семьи выше 5000 рублей. За «Единую Россию» в этой группе проголосовало 50 % респондентов, то есть больше, чем в целом по совокупности. А вот мужчины этой доходной группы дали ей 33,33 %, то есть меньше, чем в среднем по выборке. КПРФ они отдали также 33,33 %. Женщины же с наиболее высокими в выборке доходами КПРФ вовсе проигнорировали, ЛДПР и «Справедливой России» отдали по 5,88 %, а «Единую Россию» поддержали большинством — 58,8 %.

Рейтинг региональных депутатов, связанных с «Единой Россией», с ростом доходов респондентов медленно, но верно падает. Именно в голосовании за региональных кандидатов обнаруживается эффект любви по расчёту. Интересно, что среди мужчин, работающих в нескольких местах, управляющих своей кампанией и называющих неплохой по пензенским меркам среднедушевой доход, рейтинг «Единой России» — 37 %, но зато рейтинг КПРФ — почти 32 %. Женщины же со сходным статусом в 85 % проголосовали за «Единую Россию»! Работающие пенсионеры, например, дали больший рейтинг «Единой России» (более 53 %), а КПРФ не выбрали вовсе. Смею предположить на основании своих наблюдений и вторичных социологических данных, что женщины, интенсивно работающие, даже преуспевающие, острее чувствуют незащищённость и склонны более трагично воспринимать действительность, чем женщины, менее успешные профессионально, но больше времени уделяющие семейным заботам. Пенсионеры же у нас часто продолжают работать из материальных соображений, что также позволяет предполагать у этой группы ощущение социальной незащищённости.

В голосовании за региональных депутатов эта потребность избирателя в заботе проявлялась ещё ярче. Высокий рейтинг стабильно получал кандидат, который не только решал проблемы района или округа, но и «оказывал уважение» избирателям: устраивал праздники, концерты, рассылал поздравления к праздникам. Но всё же именно «хозяйственный ресурс» «Единой России» сработал на полную мощность. Именно её представители в регионе обладали наибольшим властным и финансовым ресурсом и были способны «спешить на помощь», то есть решать наболевшие проблемы (ремонт дорог, домов, коммуникации и т. п.). Именно хозяйственный, а не пресловутый административный ресурс «Единой России», как мне представляется, и принёс ей победу на этих выборах. Он и «феномен Путина», но об этом позже.

Такие результаты убедили меня в том, что «Единая Россия» не является партией в полном смысле этого слова. Она никого и ничего (никакого консолидированного общественного класса и никакой политической идеи) не представляет, за ней признают наибольшую по сравнению с другими инструментальную эффективность. И за это в основном она и получает голоса. Причём голоса эти в основном принадлежат тем, кто больше растерян и обеспокоен и при этом склонен ожидать от власти патерналистской позиции. И вот моя вторая плохая новость для «Единой России» — её электорат ей не подходит. Он тяготеет к социальному государству в примитивном понимании — расширению системы пособий при ограниченном развитии и ограниченном доступе к общественному сектору. «Единая Россия» же начала и вынуждена будет продолжать рыночные реформы. Сомнительная честь принятия новых Трудового и Жилищного кодексов, наибольшие подвижки в рыночной реформе образования и пенсионной системы принадлежат именно «Единой России», чей массовый избиратель так жаждет заботы и понимания. Чтобы удержать электорат, она опять-таки вынуждена будет сохранять и даже расширять систему льгот и пособий для бедных. То есть социальная инфраструктура развиваться не будет, а нагрузка на неё будет увеличиваться. При сокращающемся социальном потенциале социальное иждивенчество будет расти.

Между тем те, кто способен на проявление инициативы и энергичную деятельность, уже сейчас принимают «Единую Россию» гораздо менее восторженно, как показывает вербальное голосование по гендерным, доходным и статусным выборкам в моих исследованиях. В складывающемся сочетании социального популизма для бедных и трогательной заботы о богатых всё большая нагрузка будет ложиться именно на наиболее энергичную и работающую часть населения, а эта нагрузка и сейчас уже предельная. Здесь проявляется противоречивость «Единой России» как политической силы: она ориентируется на рыночную модель экономики, приправляя соответствующие меры фразами о свободе и инициативе, но осуществляет она рыночные реформы авторитарными методами, сопровождая эти методы фразами уже о государственных интересах, социальной справедливости и т. д. В результате проявляющие инициативу граждане быстро сталкиваются в своём повседневном опыте с авторитарными методами экономических и политических решений и понимают ограниченность своей инициативности, а также некую односторонность в понимании государственного интереса большинством чиновников. Пассивные же экономически или политически избиратели позволяют себя убедить риторикой того или иного толка, опыт свой никак не оценивают, не анализируют, а надеются на помощь и ждут её именно от великой и могучей «Единой России».

Большая часть избирателей «Единой России» ищет, на кого бы переложить хотя бы часть решения непростой задачи собственного выживания. Те же, кто больше доверяет собственной активности, либо полагаются на «Единую Россию» как на наиболее эффективного на данный момент менеджера, либо пытаются найти альтернативу, но не видят адекватной своим представлениям политической силы. И всё-таки за этой расчётливостью отчаяния скрывается чувство, очень похожее на любовь. Но к кому? И почему? И зачем?

Ещё один феномен устойчиво проявляется в электоральном поведении респондентов, выбирающих «Единую Россию». Личность всегда популярнее, чем партия, которую эта личность представляет. При всех нюансах тенденция всё же прослеживается: известный кандидат от партии обязательно, при любых раскладах поднимает рейтинг партии, а вот его партийная принадлежность может несколько снизить его рейтинг или никак на нём не отражается. Так получилось и с решением Президента возглавить избирательный список «Единой России». (Замечу в скобках, что у КПРФ обратная ситуация. Принадлежность даже не известного кандидата к КПРФ многократно (в 3–4 раза) повышает его рейтинг, а пассивность и низкая популярность большинства кандидатов КПРФ сдерживает рейтинг этой партии).