Андрей Савельев - Миграционный потоп. Закат Европы и будущее России

• русские народы России (великороссы, малороссы, белорусы) — 110,42 млн.;

• нерусские коренные народы России: 25,20 млн. (среди них вне «титульных» регионов — около 11 млн.);

• нерусские некоренные: около 9,5 млн.

Общая инородческая «нагрузка» на Россию составляет не менее 35 млн. человек — по официальным данным. Часть этой «нагрузки» естественна — по соседству с русскими всегда жило множество народов. Но есть и сверхнормативная нагрузка — прежде всего на традиционно русских территориях, заселяемых нерусскими мигрантами. Избыточная нагрузка грубо оценивается суммой численности нерусского населения в «нетитульных» для него территориях (11 млн.), численности иностранцев (9,5 млн.) плюс нелегальных нерусских мигрантов (10–15 млн. человек) — итого около 30–35 млн. человек, или 30 %. В целом это не тот вес, который русская нация не могла бы вынести и ассимилировать. Но эти 30 % составляют замкнутые и агрессивные группировки, чья необъявленная цель — разрушение России, а вовсе не сохранение традиционного образа жизни в добровольных резервациях. Для ведущих слоев инородческого «довеска» русские являются врагами, которых необходимо вытеснить с их территории, либо обратить в рабов. Власть же, пропитанная либеральным равнодушием ко всему русскому, готова закрыть глаза на войну против русских.

Общественное мнение в России давно готово к тому, чтобы поставить миграционные процессы под контроль. Более 70 % граждан считают необходимым ограничить наплыв южных мигрантов. Увы, мнение граждан никак не учитывается властью. Именно поэтому для бюрократии не существует такого понятия, как «русский народ».

Либеральная бюрократия не противостоит миграционному потопу. За 2001–2002 годы из России было выдворено по решению суда всего 32–33 тысячи граждан других государств. Из них всего 4 тыс. признаны злостными нарушителями миграционного законодательства. Эта ничтожная цифра отражает глубину спайки между бюрократией и лидерами этнических преступных кланов. Имитируя законность, либеральная бюрократия, фактически саботирует исполнение государственных функций по защите нации от инородческого нашествия. Прежде всего — введение в действие концепции миграционной политики, которая была разработана в недрах МВД еще в 2002 году и предусматривала защиту коренного населения России от наплыва мигрантов.

Бездействие власти привело к образованию колоссального пассажиропотока из государств Средней Азии. За 2002 год число перевезенных пассажиров из России и в Россию составило: для Казахстана 1,75 млн. чел, для Узбекистана — 214 тыс., Киргизии — 217 тыс., Таджикистана — 75 тыс. В 2003 году размеры пассажиропотока в целом сохранились. Это говорит о том, что инородческая экспансия носит стратегический характер и угрожает самому существованию русского народа.

Бюрократии все равно, каким населением управлять. Для нее нет ничего ценного в физическом и духовном облике русского человека. Именно поэтому бюрократией негласно поощряется заселение русских пространств иностранцами. Незаконная миграция из Китая (включая транзит через Монголию) стала целой отраслью преступного бизнеса. Отсутствие должных правоохранительных мер приводит к формированию на территории России закрытых китайских анклавов, вовлекаемых в преступную деятельность, включая наркоторговлю.

Наркоторговля в России превратилась в явление, тесно связанное с миграционными процессами. Наркобизнес в России имеет отчетливую этническую организацию. По данным ФСБ, 90 % наркогруппировок организованы по принципу принадлежности к той или иной этнической группе. Среди этнических наркогруппировок выделяются афганцы, пакистанцы, таджики, нигерийцы, выходцы с Кавказа, цыгане. Основная часть этих группировок обслуживает героиновый транзит в Россию и далее по странам Европы. Способствует героиновому транзиту неотрегулированное миграционное законодательство, позволившее создать целую среду незаконных мигрантов, в которой процветает преступный бизнес. В Астрахани число незаконных мигрантов в последнее время увеличилось в 2 раза. Именно эти люди составили преступные цепочки перевозчиков и торговцев наркотиками.

Не только незаконные мигранты, но и этнические диаспоры, создающие замкнутые сообщества с собственным этическим укладом, отличающимся от уклада коренных жителей данной территории, обеспечивают наркотрафику элементы его инфраструктуры. Особенно это касается центральных районов России, где расположены важнейшие транспортные узлы. В частности в Москве численность разнообразных диаспор за три десятка лет возросла в 20 раз, существенно изменив этнополитическую ситуацию в столице. Легальные мигранты, испытывающие сложности в трудоустройстве, становятся объектами вербовки наркодельцов. Дело дошло до того, что в любой день в центре столицы, прямо на Лубянской площади напротив здания ФСБ почти открыто торгуют наркотиками. Облавы на этой площадке у метро каждый раз дают десятки задержанных наркоманов и мелких торговцев.

Инородческий пресс, давящий Россию, представляет собой массу некоренного населения, бегущего от издевательств собственных политических режимов и находящих себе в нашей стране в основном такого рода занятие, которое наносит русскому народу прямой вред. Способствуют этому, прежде всего, либеральная бюрократия, находящая среди мигрантов источник мзды, и повязанный с бюрократией преступный мир. Мигранты становятся «пушечным мясом» той войны, которую бюрократия и преступность ведут против русского народа.

2003

Доклад на круглом столе в Государственной Думе 23 ноября 2004

Обсуждение проблемы репатриации не может проводиться в отрыве от понимания причин возникновения масштабных миграционных потоков. Мы сможем здраво выстраивать законотворческую деятельность только если будем видеть картину в целом — весь комплекс проблем, связанных с национальной политикой — политикой формирования, защиты и укрепления российской политической нации, частью которой являются российские соотечественники и репатрианты, переселившиеся в Россию или намеренные предпринять этот шаг.

Проблема правового регулирования репатриации и статуса репатрианта тесно связана с миграционными процессами и формированием государственной миграционной политики России, поскольку с 1991 года (отчасти и ранее) эти процессы носят характер обратного оттока русских и в целом «нетитульных» народов из прежде освоенных ими территорий бывших союзных республик СССР и внутренних республик РФ. Оба миграционных потока следует рассматривать как следствие одних и тех же причин подорвавших жизнеспособность нации. Отношение российской власти к репатриантам, беженцам и вынужденным переселенцам во многом формирует ее образ в глазах русского зарубежья и выстраивает жизненную стратегию «нетитульных» народов в новом зарубежье, решающих вопрос: поддаться насильственной ассимиляции, продолжать бороться за свои права или переселяться в Россию?