Михаил Кривоносов - История гражданского общества России от Рюрика до наших дней

Несмотря на настроения участников собора, в большинстве своем желающих удержать Азов за Россией, правительство продавило решение сдать город и летом 1642 года казаки ушли из крепости, разрушив оставшиеся укрепления. Быть может, в таком решении московских властей сыграло свою роль не только опасение увязнуть в войне с Турцией в момент, когда оставалась возможность новой войны на западных границах, но и нежелание увидеть вновь на российской земле героических защитников Азова – беглецов из-под пяты романовского режима, которые сами свидетельствовали о себе так: «Ведаем, какие мы в Московском государстве на Руси люди дорогие, ни к чему мы там не надобны… А государство Московское многолюдно, велико и пространно… А нас на Руси не почитают и за пса смердящего. Отбегаем мы ис того государства Московского из работы вечныя, ис холопства невольного, от бояр и от дворян государевых… Кому об нас там потужить?.. А се мы взяли Азов город своею волею, а не государским повелением». [218]

Б. Н. Чичерин назвал Земский собор 1642 года «последним памятников нашего древнего земства»: «В Азовском соборе, последнем в царствование Михаила Федоровича, нельзя не видеть упадка соборного устройства. По своей чисто совещательной форме, по разрозненности поданных мнений он напоминает времена, предшествовавшие междуцарствию; по отсутствию всякой политической мысли, по наивно высказывающимся эгоистическим стремлениям сословий он не делает чести тогдашнему обществу. Грустно смотреть на этот последний памятник нашего древнего земства!» [219]

И это действительно так. Уже Земский собор 1645 г., который должен бы был утвердить на царстве второго царя из династии Романовых – Алексея Михайловича – вызывает недоуменные вопросы у большинства исследователей, которые сомневаются в самом факте созыва такого собора (П. П. Смирнов) или считают, что он имел вид чисто церемониальный, был собран для проформы (И. Д. Беляев, В. Н. Латкин). Так падало высокое некогда значение Земского собора как источника власти – вместе с обрушением всей земской конструкций народной монархии.

Дальнейшая история романовских Земских соборов, вернее, история их угасания, растянувшаяся на полвека, связана с изменениями социальной системы Русского государства, проведенной Романовыми в целях укрепления личной власти. Как и Годунов, Романовы искали опору своей новой династии не в социальном мире, основанном на равновесии интересов всех сословий русского общества, а в вычленении только одного сословия – дворянства, как обладающего военным и экономическим потенциалом, достаточным для удержания власти в стране. Как и Годунов, первые Романовы взяли курс на ограничение прав боярско-княжеской аристократии в пользу дворянства, как и Годунов, Романовы пытались решать возникшие при этом социальные проблемы за счет крестьянства. Если Годунов прикрепил крестьян к земле, то Романовы пошли дальше и, в конечном счете, сделали их лично зависимыми от владельца земли, превратили их из прикрепленных к земле в прикрепленных к хозяину, в его одушевленное имущество, которое тот мог обменять, продать, а то и казнить.

Крепостное право привело сначала к тому, что человек стал продаваться с землей, а в 30-х годах XVII века этот процесс завершился продажей крепостных без земли. Человек из образа и подобия Божия превратился в товар на рынке. Впервые в Московском государстве христианин стал продавать христианина. В XVIII веке – золотом веке дворянства – стали говорить: «он имеет 100 душ», «купить пять душ», «продать 10 душ». И никого это не смущало. Мертвые души. Продавцы и «хозяева» душ даже не задумывались, на Чье место они покушаются, и кому в этом случае уподобляются.

Сословие земледельцев превратилось в эксплуатируемый, лишенный человеческого достоинства класс крепостных крестьян. Но и сословия воинов и чиновников трансформировались в единый, сплоченный общим интересом класс владельцев душ человеческих и земли (которая Божия, и претендовать на владение ею – опять, как и в случае с «душами», посягать на Божие). Как тут не вспомнить апокалиптических купцов, торговавших с Вавилонской блудницей «…телами и душами человеческими» (Откр. 18, 13).

О какой единой цели и о каком можно было говорить согласии между теми, кого обменивают на собак, и теми, кто этот обмен совершает? В редкие годины великих испытаний (как, например, в 1812 г.) нация объединялась. Но буря стихала, и все возвращалось на круги своя. Раскол общества лишь углублялся из века в век. От одной исторической вехи к другой можно проследить этот скорбный путь и ответ русского народа на потрясшую его несправедливость.

Введенное при царе Федоре Ивановиче фактическим правителем государства Борисом Годуновым в середине 90-х гг. XVI века прикрепление крестьянина к земле (крепостное право) вызвало к жизни такое небывалое ранее в Московском царстве явление как массовое восстание против центральной власти – восстание Болотникова, а затем стало одним из катализаторов Смутного времени.

А продажа крестьян без земли (1630-е гг.) и Уложение 1649 г., законодательно закрепившее личную зависимость крестьян от хозяина привели к целому ряду крестьянских восстаний («Соляной» и «Медный» бунты в Москве, «Ржаной» бунт в Пскове и Новгороде), стали отличной социальной подпиткой таким явлениям как Раскол и последовавшим за ним Соловецкому восстанию и крестьянской войне Степана Разина.

Теперь зададимся вопросом: если закрепление в Уложении 1649 года крепостного права повлекло за собой череду народных восстаний, не прекращающихся более четверти века (от Соляного бунта 1648 г. до поражения Соловецкого восстания в 1676-м), то можно ли назвать Земский собор, утвердивший это Уложение и, следовательно, зафиксированное в нем крепостное право, народным представительством? Очевидно, что нет, решения его были антинародными, и более того, противными тем христианским нормам морали, которые укрепились в Московской Руси.

Начавший работу 16 июня 1648 года и продолживший ее с начала сентября и по январь 1649-го, Земский собор утвердил Соборное уложение, ставшее вплоть до XIX века основным законом Российского государства. Подлинник этого документа, состоящего из 25 глав, имеет в длину 309 метров. Дворяне добились включения в Уложение давно требуемых ими законодательных норм об отмене сроков сыска беглых крестьян, что обозначало установление крепостной зависимости. Посады получили удовлетворение своих требований об изъятии беломестных слобод и дворов в городах и передаче их в тягло. Детально было разработано законодательство о поместном и вотчинном землевладении, а также о судопроизводстве. Особое место отводилось охране жизни и достоинства царствующих лиц.