Юрий Мухин - Чужие и свои. Русская власть от Екатерины II до Сталина

Мало этого, при одинаковом виде работ теоретически еще можно было бы их уравнять — крестьяне имели опыт того, как это делается. Но ведь коллективизация предусматривала специализацию — в этом ее огромный и главный хозяйственный смысл! Однако специализация — это разные виды работ. Разные! То есть русский человек просто не способен был сравнить эти работы даже в их тяжелой части и, следовательно, не мог их уравнять. Пахота не равна косьбе, и не просто не равна по затратам физической и умственной энергии, а просто это разные работы. Работа сеятеля не равна работе скотника, а последняя не равна работе доярки — это просто разные работы. И все эти работы не равны работе бухгалтера или секретарши председателя, как бы добросовестно те ни относились к своим обязанностям.

А всем один и тот же трудодень?

Причем это ведь были односельчане, знающие друг друга как облупленных. Они знали, и кто ленив, и кто туповат, знали, кто и как может работать. И им была ненавистна сама мысль, что на их труде эти ленивые и тупые будут паразитировать и смеяться над тружениками — «дураков работа любит!». В общем, подобная «артель» — это настолько не по-русски, что вся эта затея с коллективизацией должна был бы сдохнуть, не начавшись, если бы…

Если бы большевики уже не имели на селе огромные массы своих сторонников — людей, понимавших, что это их власть, и эта власть хочет светлого будущего для них. Тех крестьян, кто 10 лет спустя отстоял свою власть в тяжелейшей войне с Европой. А в ходе коллективизации эти люди отстояли технический прогресс на селе, хотя им тоже был ненавистен порядок оценки труда, им тоже, причем добровольно, пришлось наступить на свои взгляды на абсолютное равенство. Остальные крестьяне, обыватели, которых не волновала власть, особенно обыватели на Украине и в областях казачьих войск, наступили на свои взгляды от бессилия: идти на поводу у кулаков, сопротивляться власти и затягивать голод они уже просто не могли — понимали, что «против мира не попрешь».

Что, собственно, создали большевики под вывеской сельскохозяйственных артелей? По своей организации это были слепки с организации промышленных предприятий, но только с весьма слабой трудовой дисциплиной и своеобразным способом оплаты труда (который, кстати, со временем все больше и больше приближался к оплате труда в промышленности). Да, колхозы обеспечили мощный, невиданный ранее в России прогресс сельского хозяйства, обеспечили его продовольственную независимость и недостижимый сегодня уровень потребления высококачественных продуктов питания в СССР. Но колхозы не были идеалом — не были тем, что можно было бы создать, если бы действовать с учетом русского мировоззрения.

Русский путь — это одновременно и путь делократизации управления чем угодно, в том числе и сельскохозяйственной артелью, но если этого понятия и сегодня не знают, то в те годы оно просто не было и известно. А делократизация (не во всем, конечно) максимально соответствует тем представлениям о коллективном труде, имевшимся, да и сегодня еще имеющимся, у русского человека.

Если упростить делократический принцип организации русской сельскохозяйственной артели, то работу каждого работника нужно было оценивать не по трудодням, а по полной стоимости результатов его работы. А с этой стоимости вычитать стоимость работы тех работников, кто участвовал в получении этих результатов. По сути, сделать каждого работника, согласного на это, единоличным хозяином в своем деле.

Повторю, на самом деле людей, способных быть хозяином, очень мало, вот им следовало стать артельщиками подразделений колхоза, а к ним записались бы те, кто желал быть в артели данного «хозяина» или «рядчика». При этом артели, разумеется, были бы специализированы — артели полеводов, конюхов, скотников, доярок, свиноводов и т. д. Формально это соответствовало бы делению колхоза на бригады. Но отличие было бы в том, что члены бригад получали «трудодни», а артель как бы продавала свою продукцию колхозу и получала всю стоимость этой продукции, как и получает ее хозяин. И второе отличие — это исключительная добровольность: ты записываешься к тому рядчику, который тебе по нраву, если ты по нраву ему. Тебе никто не по нраву и ты никому не по нраву? Вот тебе твой участок земли — и обрабатывай его сам, как хочешь.

Одновременно каждая артель полной стоимостью (в рублях) расплачивалась бы с другими артелями колхоза за использованные их результаты работы. Скажем, полеводы платили бы конюхам за каждый конедень использования лошадей, появляющимся МТС — за каждый вспаханный или убранный гектар, скотникам — за тонну вывезенного на удобрение навоза, колхозу — за взятые со складов семена. В конечном итоге результат чистой прибыли каждой артели был бы в рублях, а не в трудоднях. (Как эти рубли разделят между собой члены артели — их проблемы, было бы что делить.) И вот на эти рубли распределялась бы продукция колхоза между колхозниками или, по их желанию, колхоз бы ее продавал, а артелям выдавал деньги. Колхоз был бы объединением специализированных артелей.

Председателя колхозники либо выбирали бы, либо нанимали, оговаривая ему либо твердую зарплату, либо долю в доходе. Захочет председатель иметь заместителей, агронома, инженера, бухгалтера, секретаршу — нет проблем! Хоть любовницу пусть заводит, но только за деньги своей зарплаты.

Еще подчеркну разницу на гипотетическом примере. Вот колхоз из тех, которые были в СССР. В нем две бригады полеводов. В первой труженики и бригадир — это настоящий хозяин — понимает дело, сумел выдержать все сроки работ и проследить, чтобы они были выполнены очень тщательно. Вторая бригада — раздолбаи, но тоже выполнила все работы, хотя и кое-как. То есть по трудодням обе бригады равны. Но первая бригада получила 3000 центнеров зерновых, а вторая — 2000. Но поскольку, повторю, по трудодням они равны, то и получат в итоге обе бригады поровну, и вторая бригада будет тыкать в первую пальцем — «дураков работа любит». А вот колхоз, созданный с учетом русского мировоззрения. С учетом того, что первая и вторая артели заплатили одну и ту же сумму за работу сторонним артелям, то первая артель получит вдвое или втрое больше второй. Вот теперь и болтай про то, что дураков работа любит.

Да, и в данном случае будет зависть неспособных к талантливым. Но будет и разница. Да, отдельных стахановцев можно затюкать, но попробуй затюкай коллектив! Это же война с заведомой победой тружеников, поскольку за них будут все, кто от их трудов стал богаче, — от председателя до милиционера. И будете вы, бездельники, выступившие против стахановцев, поднимать целину в отдаленных районах СССР.