Юрий Мухин - Чужие и свои. Русская власть от Екатерины II до Сталина

Согласно сохранившимся тезисам предполагаемого выступления Маленкова по вопросу Берии и написанному им черновику предполагаемого решения Президиума от 26 июня (Маленков был на тот момент главой правительства СССР), Берию должны были освободить от всех занимаемых им должностей (заместителя главы СССР, Председателя Спецкомитета, министра объединенных министерств внутренних дел и госбезопасности) и назначить министром нефтяной промышленности.

При этом члены Президиума (кроме Хрущева, у которого были свои мотивы) были недовольны Берией не по причинам его «заговора» — в этот заговор вряд ли кто-то из членов Президиума по-настоящему верил. К примеру, в помянутом черновике Маленкова о заговоре нет ни слова. И получается, что для большинства членов Президиума «заговор» был лишь причиной круто поговорить с Берией и снять его с должностей по двум причинам. Во-первых, Берия, возможно, единственный точно исполнял решения XIX съезда КПСС, на котором партия была отстранена от государственной власти, и вся полнота власти в СССР перешла к Советам. И согласно новому Уставу, Берия игнорировал партийные органы и не давал им вмешиваться в дела правительства. «Подбор кадров и пропаганда» — вот требования Берии к партийным органам, и именно так требовал новый Устав КПСС. Но, оставшись без Сталина, Президиум ЦК КПСС фактически и негласно оставлял положение с властью в стране таким, каким оно было до XIX съезда КПСС, — Берия стоял у них на пути.

Во-вторых, Берия не соглашался прекратить ведущуюся еще с давних времен слежку за членами Президиума ЦК КПСС и высшими чиновниками государства. Слежка велась спецслужбами СССР (которые после смерти Сталина снова возглавил Берия) с целью защиты высших лиц государства от попыток предать СССР — от их контактов с иностранными резидентами и сомнительными лицами. Но, сами понимаете, такая слежка сильно мешала «личной жизни» этих бонз. Бонзы хотели простой личной свободы — тратить деньги, никому не объясняя их происхождения, и иметь любовниц, а доклады личной охраны правительству этому мешали. К примеру, Маленков так собирался попрекать Берию и сталинские порядки на Президиуме:

«Управл[ение] охр[аны] — ЦК

С утра до вечера шагу не шагне[шь] без контроля!

Наша охрана — у каждого в отд[ельности], тому, кого охр[аняют] (без доносов)

Мы при т[оварище] Ст[алине] недов[ольны]

Орг[анизация] подслушив[ания] — ЦК — контроль

Т[оварищи] не увере[ны] кто и кого подслуш[ивает]».

Еще подчеркну — никто из членов Президиума арестовывать Берию не собирался, и то, что Москаленко и Батицкий не привезли Берию на заседание Президиума, а доложили, что они его убили, надо думать, ввергло в шок всех членов Президиума (кроме Хрущева, это убийство и организовавшего).

Послал пулю в Берию генерал-майор П. Ф. Батицкий. Хвастаться палаческими функциями — это не по-русски, а он хвастается этим «подвигом», кроме того, под «актом о расстреле» стоит его подпись, следовательно, он его и совершил. Напомню, что после убийства Берии на Москаленко и Батицкого посыпались немерянные награды, предполагалось даже присвоить им звание Героев Советского Союза. Однако и без этого генерал-полковник Москаленко, 10 лет сидевший в этом звании, немедленно принял звание генерала армии и должность командующего Московским военным округом, а в 1955 году он уже становится маршалом. А штабник-пехотинец генерал-майор Батицкий сходу схватил звание генерал-полковника (!) и должность командующего ПВО Московского военного округа. Правда, в Википедии сообщается, что Батицкий был на тот момент уже генерал-лейтенантом, но я в данном случае больше верю Москаленко, а Москаленко пишет, что пригласил «на дело» генерал-майора Батицкого.

— Почему Л. П. Берия был убит именно в конце июня 1953 года, каких его шагов по реформам советского государства и КПСС так опасались его враги-партократы, с какой целью его так спешно «убрали»?

Судя по всему, в это время Берия выходил на финишную прямую в деле расследования убийства Сталина, и Хрущев не мог уже ждать, иначе Берия его разоблачил бы. Остальные партократы (буду их так называть, раз уж вы считаете это уместным) «неслись по воле волн».

Партократы были всего лишь политическими врагами Берии (выше я написал о причинах этих политических разногласий) и ни на какое убийство Берии не пошли бы. Берия был, как мне видится, одинок в среде высших партократов, а их было большинство, они вполне могли снять Берию с должности и засунуть куда-нибудь послом или начальником строительства, как впоследствии они это сделали с Маленковым и Булганиным. В конце концов, если бы Берия начал пропагандировать идеи XIX съезда внизу или Советах и создавать какой-то блок своих сторонников, партократы организовали бы настоящий суд над ним, как раньше это делали над членами оппозиции.

Решиться на убийство Берии мог только тот, кому самому грозила смерть от деятельности Берии. По-настоящему это мог быть лишь Хрущев. Наверное, у всех членов Президиума ЦК КПСС были подозрения в том, что со смертью Сталина что-то не чисто, но смерть Сталина была очень выгодна всем партократам — сторонники отстранения партии от власти лишались такого мощного вождя, как Сталин. А без Сталина можно было восстановить власть партии, то есть их, партократов, власть, в полном объеме. И именно поэтому даже выдающиеся партократы (те же Молотов и Каганович) сделали вид, что они верят в естественность смерти Сталина и что с этой смертью все в порядке. Не поверил в естественность смерти Сталина только Берия, и это видно по тому, какие действия он производил, став министром внутренних дел. Одно то, что он арестовал замминистра МГБ Огольцова, владевшего ядами скрытого действия, но формально никак не причастного к смерти Сталина, говорит о том, что Берия был уверен в том, что Сталин отравлен. Убийце — Хрущеву — была страшна именно эта часть деятельности Берии, а не, скажем, доносы личной охраны Хрущева о подробностях его личной жизни — то, что волновало Маленкова.

Партократам так же было невыгодно раскрытие убийства Сталина Берией по банальной причине — к чему выносить сор из избы, да еще и такой скандальный? Не выгодны им были и действия Берии по внедрению в жизнь решений XIX съезда, и именно по этой причине партократы, подавив в себе совесть, согласились с хрущевской бредовой версией «заговора Берии» и последующего как бы суда над ним и его как бы расстрела.

В свое время я позвонил последнему оставшемуся на тот момент в живых члену тогдашнего ЦК КПСС Н. К. Байбакову. В ходе разговора по техническим вопросам я спросил его, помнит ли он июльский 1953 года пленум ЦК, который состоялся через неделю после убийства Берии и был посвящен его «преступной» деятельности? Когда Николай Константинович его вспомнил (ему уже было 90 лет), я неожиданно задал ему вопрос: «Знали ли Вы на Пленуме, что Берия уже убит?» Он быстро ответил: «Нет, я тогда ничего не знал», — но затем, после заминки, сказал: «Но факт в том, что он оказался убитым». Я не верю Байбакову в том, что он до пленума не знал о том, что Берия уже убит, — уж больно круто и несправедливо на этом пленуме «обличал» Байбаков своего начальника Берию, — если бы Берия был жив и даже находился под арестом, Байбаков не стал бы поносить его так резко. До случая с Берией всех обвиняемых такого ранга члены ЦК вызывали на пленум для личных объяснений, скажем, тех же Бухарина и Рыкова, устраивали очные ставки, но в случае с Берией никто о вызове Берии на заседания пленума даже не заикнулся. Значит, скорее всего, все члены ЦК знали, что Берия уже убит. Знали, но молчали, и это молчание сделало их соучастниками убийства, вынужденными молчать и дальше.