Леонид Ивашов - Битва за Россию. Хроники геополитических сражений

В географическом пространстве панельный контроль осуществляется только одним способом, и это – силовой захват, или традиционная война. Но, в результате доминирования пан-идеи либерализма и ее ключевой концепции – концепции прав человека и демократии, открытая форма силового захвата никак не может быть осуществлена современной сверхдержавой без «потери лица». Т. н. борьба с международным терроризмом, развязанная Дж. Бушем-младшим, привела к падению авторитета Америки, а значит и к утрате доверия к доллару. Б. Обаме нужно было менять тактику завоевания контроля над мировым пространством. Да и Нобелевская премия мира обязывала играть роль миротворца. К тому же число так называемых «пороговых государств», т. е. государств, реально обладающих ядерным оружием – оружием сдерживания – или находящихся на пороге его создания, экспоненциально увеличилось после распада двоичной системы одновременного существования сверхдержав Моря и Суши, что не позволяет начать агрессию против этих государств вне реальной опасности нанесения агрессору неприемлемого ущерба.

Поэтому Запад (государства под контролем финансового олигархата) освоил и успешно применяет три основных способа решения проблемы пространственного контроля:

• использование лимитрофных государств для осуществления агрессии в интересах мирового гегемона, причем в определенной степени реализуются и интересы непосредственных агрессоров;

• «гуманитарная интервенция», т. е. вооруженная агрессия под предлогом защиты прав человека или «демократизации» страны – обычно проводится в коллективной форме с использованием союзников по военному блоку НАТО для «размывания ответственности» реального инициатора агрессии. В современном мире преимущественно используется именно эта форма: контроль Балкан посредством «гуманитарной интервенции» в бывшей Югославии в 1999 г.; контроль Среднего Востока и его ядра – Центральной Азии с помощью агрессии против Афганистана в 2001 г.; контроль Ближнего Востока через войну в Ираке в 2003 г.; контроль над Северной Африкой и Магрибом посредством войны в Ливии в 2011 г., внешнего вооруженного вмешательства в Сирию, военно-силового давления на Иран;

• осуществление силового захвата в специфической форме преэмптивной войны с использованием технологий «цветных революций».

В случае Арабской весны мы видим сочетанное использование всех трех названных способов контроля ресурсов и стратегически важных коммуникаций географического пространства с преобладанием третьего.

Поясним термин «преэмптивная война», предварительно подчеркнув, что это новый тип войны XXI века. Преэмптивная война отличается от превентивной, т. е. от вооруженной агрессии, осуществляемой для ликвидации сформированной и очевидной угрозы. Сама по себе технология «преэмптивной войны» состоит из трех элементов (так в американской редакции): 1) regimechange – смена режима; 2) nationbuilding – строительство нации; 3) remakingthecountry – восстановление страны. Но так звучит в американских документах. На самом деле, и это подтверждается практикой, задачами, решаемыми в ходе этого типа войны, являются: свержение национального режима, приведение к власти в стране марионеточного правительства, переидентификация населения путем извращения истории, идеологии, замены национальной культуры искусственным суррогатом, развенчание национальной традиции, навязывание иных ценностей, и т. д. То есть, решается задача «перезаселения» захваченной страны прежними гражданами, но с измененной или уничтоженной национальной идентификацией. Как в новой «демократической» России. В сентябре 2002 г. президент Дж. Буш заявил: «США находятся в состоянии войны с террористами, которая ведётся повсюду на Земном шаре… Мы изничтожим террористические организации посредством… определения и уничтожения любой угрозы до того, как она достигнет наших границ. При всём стремлении США всегда и везде заручаться поддержкой международного сообщества, при необходимости, мы ни в коем случае не остановимся перед принятием односторонних решений и действий в целях реализации нашего права на самозащиту посредством преэмптивного действия против террористов, чтобы не дать им возможности свободно действовать против наших сограждан и нашей страны» [40].

В этом заявлении американского президента прослеживается вывод, что 11 сентября 2001 г. было крайне необходимо для США, чтобы:

• оправдать перед мировым сообществом и собственным народом вооруженные агрессии против суверенных государств;

• выйти из системы международного права, разрушить структуры и нормы международной безопасности, сложившейся в эпоху баланса сил;

• заявить о себе как о глобальном диктаторе и запугать государства, не признающие американской гегемонии.

Стратегия национальной безопасности США, принятая Конгрессом в 2006 г., закрепила и развила понятие преэмптивной войны, сформировав в совокупности со Стратегией-2002 так называемую «доктрину Буша». Именно Стратегия-2006 определила структуру преэмптивной войны в единстве трех элементов: смена режима, строительство новой нации, восстановление страны (последнее весьма иллюзорно).

Преэмптивная война ставит цель долговременного, в идеале – вечного закрепления ресурсов определенной страны или даже конкретного региона в целом за глобальными корпорациями и государствами общества «золотого миллиарда», причем обоснование данного типа войны еще более цинично, чем оправдание войн любого другого типа. Не реальная угроза, но лишь возможность формирования угрозы определенным параметрам существования и функционирования западной системы вызывает с его стороны системную агрессию, не ограничивающуюся собственно военной фазой, но перестраивающую всё общество страны объекта агрессии, в совокупности его экономических, политических и идеологических и культурно-цивилизационных характеристик. Сопротивление передаче ресурсов в руки иного актора, не только реальное, но и потенциально возможное, подавляется навеки. Результаты «обычной» войны могут быть со временем пересмотрены и пересматриваются, но результаты преэмптивной войны закрепляются навсегда, ибо по ее окончании сопротивляться уже некому, субъект сопротивления исчезает как таковой, приобретая существенно иное качество. Преэмптивные войны являются, прежде всего, технологией ресурсного передела мира и поощряются, главным образом, глобальными корпорациями. Данная технология позволяет закрепить за конкретными акторами ресурсы целых громадных регионов (Большой Ближний Восток, Азиатско-Тихоокеанский регион, Арктика и Антарктика и т. п.).

Арабская весна – это «нефтяная стрела», летящая, прежде всего, именно в Китай, а также – в Индию и Японию. Ибо, каким образом возможно надежно остановить или затормозить развитие державы, которая является потенциальным геополитическим противником? Прежде всего – взяв под контроль энергию, необходимую для этого развития, в данном случае – основной энергоноситель – нефть. Путь «стрелы» начался в Тунисе («пробный шар», «разминочная страна»), пролег через Египет (ключевая страна суннитской части Большого Ближнего Востока), Ливию (первое место в Африке по запасам нефти, 3,4 % мировых запасов), Сирию («проиранская» страна Большого Ближнего Востока), затем полетит в Иран (9,9 % мировой нефти), государства Закавказья (основная цель – нефтяной Азербайджан), Центральную Азию, Россию (5,6 % мировых запасов нефти, с учетом разведанных арктических месторождений – 16 %) – поскольку именно в этих странах сосредоточены основные суммарные запасы евразийской нефти и – что немаловажно – основные транспортно-энергетические коммуникации [41]. Следуя «логике» Арабской весны можно предположить, что ее геополитическое продолжение в виде «цветных революций» или иных проявлений в Центральной Азии, Иране, России и Китае является неизбежным.